Анатолий Сагалевич: «Кэмерон — не профи-подводник, но цели достиг»

Для пилота глубоководных обитаемых аппаратов всё происходящее — обычная работа. Поэтому напряжения или страха после многих-многих погружений нет. Конечно, каждый раз, когда погружаешься, думаешь, прежде всего, о выполнении поставленной перед тобой задачи.

Надо иметь в виду, что Джим Кэмерон, конечно, не профессионал-подводник. Это кинопродюсер в первую очередь, хоть он и прошёл довольно большую школу на наших аппаратах «Мир». Мы с ним сняли четыре фильма: «Титаник», «Бисмарк», «Пришельцы глубин» и «Призраки бездны». Кроме этого мы с ним делали прямую передачу с Титаника с глубины 3800 метров. Так что к моменту погружения на Дипси Челленджере у него был накоплен известный опыт глубоководных погружений, но, повторюсь, он не является профессионалом.

Всё началось в 2005 году, когда мы с ним обсуждали его планы. Я его уговаривал сделать аппарат на двоих — два человека это гораздо проще, к тому же, когда пилот один, он сосредотачивается, главным образом, на безопасности, и лишь малая толика остаётся для каких-то научных наблюдений. Так как он не профессионал-учёный, я не сказал бы, что его погружение оказалось очень эффективным. Но главная цель Кэмерона была в том, чтобы достичь максимальной глубины океана на аппарате нового типа по сравнению с батискафами.

Всё началось в 2005 году, когда мы с ним обсуждали его планы. Я его уговаривал сделать аппарат на двоих — два человека это гораздо проще, к тому же, когда пилот один, он сосредотачивается, главным образом, на безопасности, и лишь малая толика остаётся для каких-то научных наблюдений. Так как он не профессионал-учёный, я не сказал бы, что его погружение оказалось очень эффективным. Но главная цель Кэмерона была в том, чтобы достичь максимальной глубины океана на аппарате нового типа по сравнению с батискафами.

Первое погружение на дно впадины Челленджер было сделано в 1961 году в громоздком батискафе, оно было очень коротким, там было два человека. Сейчас пришла эра новых аппаратов, и Джим был первым, кто погрузился на эту глубину на таком аппарате, который был сделан на базе твёрдого плавучего материала — синтактика.

Аппарат бы создан в таком формфакторе, чтобы максимально быстро погружаться и опускаться. Это максимально обтекаемая конструкция — она даёт возможность довольно быстро достигать дна, с большой отрицательной плавучестью, там было 600 кг балласта, который должен был быть сброшен, когда аппарат достиг бы дна. После этого аппарат должен пойти вверх. Аппарат шел с большой скоростью: порядка ста метров в секунду. Он достиг дна за 2 часа, а всплывал час. Если взять, например, на аппаратах «Мир» мы ходим со скоростью 30 метров в минуту. Можете сами посчитать, сколько надо, чтобы погрузиться на дно Марианской впадины на «Мире». Это порядка 6 часов в одну сторону, плюс 6 часов в другую, плюс работа на дне — всего выходит около суток.

Он должен быть, прежде всего, здоров психологически. Иметь нормальную нервную систему, сердце, давление. Все это проверяется перед погружением. Ну и опыт важен. Об опыте я уже сказал. Это многолетняя работа на аппаратах «Мир». Джеймс кэмерон сделал на аппаратах «Мир» 51 погружение.

Я прилетел на остров Гуам, как только получил его письмо. В письме он написал, что я ему нужен. Не знаю, насколько я был ему нужен. Возможно, в первую очередь, ему была нужна моя поддержка. Потому что из 51 мы с ним вместе сделали 42 погружения. Я участвовал в их собраниях и он все время ссылался на опыт, полученный во время экспедиции на «Академике Мстиславе Келдыше».

Не совсем, но многие элементы были скопированы. В общем, как вы знаете, все у них получилось.

Да, это делается несколько иначе. Даже сам спуск и подъём — из-за разницы в конструкциях. К тому же у нас на каждое погружение есть план. Куда идем, что делаем. На дне у нас стоят маяки, мы точно знаем, ориентируемся относительно судна обеспечения, мы знаем, где находимся в каждый конкретный момент, и мы выполняем действительно научную программу. Здесь были задачи другие. Задача — достичь максимальной глубины. Разумеется, посмотреть, что там есть.

Обычно пилота инструктирует группа учёных-океанологов на борту. В этот раз учёных на «Русалке» не было, к тому же было очень мало времени. Потом, аппарат был спущен в центр впадины Челленджер, до склона, а самое интересное — как раз на склоне. Тот километр, который Кэмерон прошёл один, он прошёл по осадку. Практически ничего нового он там не увидел. Не вышел ни на какие обнажения (породы - прим. ) или что-то подобное. А потом нехватка времени и заставила его подняться наверх. Однако цель была достигнута. Он достиг дна Марианской впадины.

Я вместе с IMAX снял фильм «Titanica» об экспедиции к затонувшему пароходу. Это был классный полуторачасовой научно-популярный фильм, который с большим успехом шёл в кинотеатрах IMAX. Джим увидел именно в этом фильме и нас, и «Келдыш». Над «Титаникой» работал Эл Хиггинс, приятель Кэмерона, с которым они снимали «Бездну». Эл в этой же экспедиции вместе с нами снял свой фильм по заказу CBS. На премьеру он позвал Кэмерона и он захотел со мной встретиться. Хиггинс привёз его в Москву в 1992 году и свёл нас. И в 1995 году, когда уже было решено, что мы будем делать фильм «Титаник», состоялось его первое погружение на «Мире». Я помню, торопя его с экспедицией на Титаник, сказал тогда фразу «Джим, каждый человек должен в своей жизни сделать что-то экстраординарное». На острове Гуам он мне напомнил об этой фразе.

Маленького джина сыграл его сын Джаспер Кэмерон. Насчёт рекрутов — не знаю, как сейчас на такие вещи реагирует нынешнее поколение. Как-то здорово изменились интересы молодёжи. Сам Кэмерон мне писал, что, когда была премьера этого фильма в нескольких кинотеатрах, то народу почти не было.

Романтика — это, конечно, хорошо. Я, например, в 1960 году, когда погружались Жак Пикар и Дон Уолш в Марианскую впадину и достигли дна, думал, что это сверхчеловеки, какие-то небожители. И захотел — вот было бы здорово стать такими, как они! Потом, гораздо позднее, я с ними встретился — оказалось, обычные люди, ничего особенного они из себя не представляют.

Так что, говоря о поколениях — здесь всё зависит от каждого человека, но такие необычные вещи должны привлекать молодых людей и сподвигать их на какие-то интересные предприятия. Это же гидрокосмос. На Луне было на сегодняшний день 13 человек. А на дне Марианской впадины — всего трое, хоть она и ближе, она, конечно, изучена очень мало. А подобных впадин и желобов на планете около пятидесяти. Там есть, на что посмотреть, и где нервишки пощекотать.