Мэтт Дэймон: «Если меня не заставлять работать, я только и буду делать, что играть со своими детьми»

Мы хотели снять фильм об американском характере, о самоопределении личности - кто мы вообще, откуда пришли и к чему идём, а самое главное - кто мы сейчас. То, как мы принимаем важные решения, о чём и о ком в этот момент думаем (или не думаем), - очень многое говорит о человеке. Сама проблема, вокруг которой строится сюжет фильма, появилась позже. Природный газ - это серьёзный вопрос, вокруг которого много дискуссий. Он часто раскалывает общество на тех, кто за и против, так что это был благодатный материал для размышлений и проявлений наших героев. Так я и стал новой Эрин Брокович.

Всё очень прозаично: для меня этот был вопрос занятости. Я просто как раз тогда закончил съёмки другого проекта и мне очень не хотелось так быстро бросать дом - я хотел побыть с детьми. Но, знаете, уже к концу съёмок я понял, что будь я продюсером, моим самым важным вкладом в судьбу проекта стало бы увольнение себя с должности режиссёра. (смеётся) Но могу сказать, что это был отличный тренинг для меня: я подготовил картину как режиссёр, а затем пришёл на площадку просто как актёр и уже не мог делать какие-то замечания Гасу: «Смотри, сейчас я покажу, как бы я снял эту сцену». Мне нужно было лишь наблюдать за тем, как он принимает какие-то решения и делает всё по-своему. Я видел, что Гас придумывал какие-то вещи, до которых я бы ни за что не додумался, и понял, что надо так делать почаще: готовить свой режиссёрский проект, а потом отдавать его кому-то ещё и смотреть, как другие талантливые люди снимают это совершенно по-другому. Я даже больше получаю от этого - так можно многому научиться в режиссёрской профессии.

Мне ужасно повезло, что он был свободен в тот момент. Он был первый, о ком я подумал. Когда я понял, что не буду снимать сам, началась настоящая агония. Мы столько вложили в эту историю - работали почти десять месяцев, и тут вдруг я понимаю, что не смогу снимать. Это случилось как раз перед рождественскими праздниками, и у меня был очень тяжёлый разговор с Джоном Красински, который воскликнул: «Ты что? Мы же сейчас даже до своих агентов дозвониться не сможем, не то что найти режиссёра на проект!». Это действительно было немного безответственно с моей стороны - если бы я сказал об этом на месяц раньше, мы бы успели что-то предпринять, кому-то позвонить. Но ещё месяцем ранее я был уверен, что буду снимать сам. На следующее утро я с семьёй улетал во Флориду, и прямо из самолёта написал слёзное письмо Гасу Ван Сенту: "Есть замечательная история, так жалко, что не смогу сам снимать". Он ответил: «Высылай». Я отправил ему сценарий прямо с телефона, а потом выключил его на время полёта. А когда спустя два часа снова включил мобильный, сразу увидел ответ Гаса: он всё прочитал и сказал, что хочет снимать наш фильм. Так что, нам невероятно повезло!

Впервые мы встретились с Гасом на пробах к его фильму «Умереть во имя» в 1995 или 1994 году - точно не помню. Я проходил пробы и очень хотел получить ту роль. Но Гас сказал, что видит моего героя чуть более... хрупким. То есть, мне нужно было сбросить вес. Спустя две недели я поехал к нему в Нью-Йорк, уже сильно похудев. Ну, в общем я просто ничего не ел все эти две недели и всё время бегал. (смеётся) Гас был под впечатлением от моего внешнего вида. Мы сделали ещё одни пробы. Он меня очень хвалил за то, что я так быстро смог похудеть и хвалил мои пробы, но сказал, что я всё равно не подхожу на эту роль (он потом отдал её Хоакину Фениксу). Но он ещё спросил, не знаю ли я кого-нибудь чуть моложе меня, кто сможет изобразить бостонский акцент. Я сказал: «Да, знаю - мой сосед по комнате Кейси Аффлек». Кейси прошёл пробы и получил роль. Всё забавно сложилось - Кейси потом очень подружился с Хоакином, женился на его сестре, у них двое детей. Просто потрясающе! Затем был фильм «Умница Уилл Хантинг» (1997, реж. Гас Ван Сент, сценарий Мэтта Дэймона, прим. авт.). Мы продали наш сценарий студии Miramax. А у Гаса тогда был с ними контракт, по условиям которого он должен был снять для них три независимых проекта. Ему позвонили и спросили, что он хочет снимать дальше. Гас ни с того ни с сего сказал: «Хочу снять фильм в Бостоне с братьями Аффлек и Мэттом Дэймоном». А ему на том конце трубки отвечают: «А мы только что купили их сценарий». Так Гас и стал режиссёром этого фильма.

Да, это был наш ответ предыдущим проектам. Мы с Кейси на тот момент закончили «Одиннадцать друзей Оушена» Стивена Содерберга. А Стивен как раз один из таких режиссёров, которым нравится чередовать крупные, дорогие проекты с маленькими и независимыми. Я прекрасно это понимаю - после крупных проектов всегда хочется отрешиться от всего и делать что-то очень камерное и тихое. Свой первый полнометражный фильм «Дурная ночь» (1986) Ван Сент снял силами трёх человек - у них на площадке был оператор, звукорежиссёр и он сам. Ну и парень, который носил им кофе с бутербродами. Всё. С фильмом «Джерри» тоже была похожая история, это картина на двух актёров - Кейси и меня.

С ним очень легко работать. Он всегда делает очень простые, но чёткие и полезные замечания. У него действительно огромный талант - он очень помогает актёрам, задаёт им нужное направление, говоря при этом очень мало. Не только актёры, но и члены съёмочной группы очень любят с ним работать, потому что он очень отзывчив к творческим предложениям и чётко знает, чего хочет. Плюс - сейчас он стал опытнее, он умеет ещё больше и снимает экономнее. Знаете, структура фильма «Земля обетованная» очень похожа на структуру «Умницы Уилла Хантинга». «Хантинга» мы сняли за 48 дней, а «Землю» - уже за 30. Причём мы не торопились, работали спокойно. Гас может взять сцену, которая занимает пять страниц сценария, и снять первые три страницы одним кадром. И таким образом ещё до обеда у вас отснята огромная сцена.

Я снова вспомнил, как это весело, - писать сценарий вдвоём. Писать вместе с Джоном было похоже на то, как мы писали вместе с Беном Аффлеком - много криков, смеха, импровизации. Конечно, с тех пор всё изменилось. У меня четверо детей, поэтому со свободным временем у меня, конечно, огромная проблема. Мы с Джоном работали исключительно по выходным. Я уже и забыл, каково это, - написать целый сценарий с нуля, с наброска. Но я действительно каждый раз ощущал, что наша история становится всё лучше и лучше.

Да, верю. Не знаю, сможет ли конкретно наш фильм сделать мир лучше, но то, что это под силу искусству, - совершенно точно.

В данном случае, инициатива исходила от Джона (Красински, прим. авт.). Мы с ним друзья, и однажды за обедом мы просто разговорились о том, в каком состоянии сегодня находятся некоторые города, деревни, фермы. О чём написать сценарий и писать ли его вообще, - это вопрос, который можно сформулировать так: на что ты не пожалел бы своего времени? После нашего разговора с Джоном я сразу почувствовал, что вот на такую историю я бы не пожалел времени и был бы рад потратить год жизни на такой проект. Это наша жизнь, никто не знает, сколько всего нам отведено времени. Бен говорит, что это, как игра: каждый раз, когда мы решаем, на что тратить своё время, мы знаем, что на что-то другое - важное и интересное - мы его уже не сможем потратить.

В тот раз у нас кроме времени больше ничего и не было! (смеётся) Мы же были безработные - пиши, сколько влезет. А вот если бы мы с Беном сейчас решили что-то написать вместе, было бы уже сложнее - у всех проекты, у него трое детей, у меня - четверо. Найти время всё труднее и труднее. В случае с «Землёй обетованной» у нас командовал Джон. Он звонил и говорил: «Так, завтра суббота. К завтраку я уже буду у тебя - жди». И он действительно приезжал с кофе и пончиками, завтракал с нами и тут же уводил меня работать. Мы прерывались на обед и потом опять уходили писать до ужина. Джон всё взял в свои руки, потому что сам бы я всё время отвлекался - уходил бы играть с детьми и всё.

Мы всё ещё владеем кинокомпанией, которую создали вместе, и должны заехать в офис в Лос-Анджелесе этой осенью. Бен сейчас нарасхват. Посмотрим.

Я был разочарован Обамой, я говорил об этом. Но я голосовал за него второй раз, потому что выбора особенно не было. Меня разочаровала вся эта история с Уолл Стрит - никто из этих людей так и не сел в тюрьму, хотя они совершили преступление. Очень опасно оставлять всё так. Опасно, что многие американцы теперь будут считать, что правила у нас для всех людей разные, как в какой-то диктаторской стране или банановой республике. Такого не должно быть в Америке. Но если люди видят, что такое происходит и у нас, они перестанут верить в свою страну. Это большой провал правительства Обамы. Они говорят о многом: об экономике, о борьбе с терроризмом. Но эти вопросы не важнее, чем вера в идею страны. Люди должны знать, что у любых поступков есть свои последствия, а иначе для чего вообще существует закон?

Забавно - я буквально вчера говорил об этом с Джорджем Клуни. Хорошую еду и вино мы ассоциируем с успехом: «О, я заслужил эти макароны!» (смеётся). С возрастом становится всё труднее и труднее отказываться от этого. Мне сейчас совершенно не хочется тщательно отбирать содержимое своей тарелки, хочу есть всё без разбора!