С самого начала мы решили, что нам следует показать сцену самоубийства как можно реалистичнее. За эту позицию мне даже пришлось побороться с другими сценаристами – в пример я привёл собственную попытку суицида. Правда, причины, толкнувшие меня к этим мыслям, были сильно далеки о тех, что привели к самоубийству главную героиню “13 причин”. У нас было кое-что общее: мы оба испытывали чувство невероятного опустошения. Мы оказались перед стеной, которую, как тогда казалось, невозможно было преодолеть. И вот я отправился в ванную, чтобы принять все таблетки, которые только смог найти, начал запивать их виски. Предсмертной записки не оставил. И в этот момент произошло чудо: я вдруг закрыл глаза и вспомнил женщину, лицо которой было покрыто порезами. Я познакомился с ней некоторое время назад в реабилитационной клинике. Там она рассказала мне историю, которая в итоге и спасла мне жизнь. Женщина попыталась убить себя, приняв таблетки, тихо и мирно. Запив лекарства вином, она легла спать, но проснулась через час от жуткой боли в области живота: её рвало кровью. В полной темноте она попыталась добежать до ванной, но влетела головой в стеклянную дверь. В итоге ей удалось вызвать “скорую”: прибывшие на место медики выяснили, что у женщины началось внутреннее кровотечение, но в итоге её успели спасти. Самое глупое решение, которое мы могли тогда принять, – вообще не показывать смерть Ханны Бэйкер. На собраниях анонимных алкоголиков людей просят представить то, что может произойти с ними после рецидива: дословно вспомнить ощущения. То же самое и с людьми, которые пытались покончить с собой: им предлагают вспомнить всё то, что они испытывали в процессе. Это требуется для того, чтобы донести одну единственную мысль: суицид – это не облегчение, а кричащий, агонизирующий ужас».