Не баг, а фича. Почему художники по костюмам отбрасывают историческую достоверность

Чтобы глаза не устали

«Эта ткань отвратительная. Я не хочу проявлять неуважение, но она просто похожа на штору», — именно так Кристль описывает настоящее одеяние ватиканских священнослужителей. Поэтому в первую очередь при создании костюмов пришлось брать другую ткань — более плотную.

Но это всего лишь одно из расхождений в мире фильма с тем, как одеваются представители ватиканского духовенства в реальности. Не устроил Кристль и оттенок красного в одеяниях кардиналов. «Если смотреть на такое в течение двух часов, глазам будет тяжело», — пояснила художница. Она изучила то, как выглядели одеяния с XV века и вплоть до 1960-х, и заметила, что раньше красный был темнее. Убедившись, что анахроничное решение смотрится в кадре выигрышнее, Кристль «взяла в работу» более насыщенный оттенок. При создании ткани ориентиром выступали красные цвета в полотнах Диего Веласкеса и Фрэнсиса Бэкона.

Художница добавила, что почти по такой же причине в образах кардиналов не использовались деревянные кресты (которые в реальной жизни некоторые из них всё же носят) — такие распятия плохо выглядят в кадре, а если говорить конкретнее, то зрители могут воспринять их как игрушечные.

Кристль отметила, что были у неё и современные источники вдохновения — одна из коллекций Balenciaga. Но после работы над «Конклавом» она не может воспринимать высокую моду так, как прежде. «Раньше я смотрела на Balenciaga, Dolce&Gabbana, Jil Sander (под руководством Люка и Люси Мейер), Prada и многих других под иным углом. Сейчас я повсюду вижу вдохновлённость Римско-католической церковью», — рассказала художница.

Шаг вправо, шаг влево – разрыв!

«Алло, коммисар, это я! А это костюм другой просто. У вас — один, а у меня — другой. Понимаешь, просто другой», — говорит главный герой мюзикла «Стиляги» Мэлс, объясняя негодующим комсомольцам своё преображение в модника.

По словам сценариста Юрия Короткова, фильм не о стилягах как таковых и не о музыке, а о «возможности быть свободным в условиях несвободы». Чтобы передать суть истории визуально, пришлось играть на контрастах.

«Поначалу мы воссоздали костюмы, которые стиляги носили в конце 50-х годов, но оказалось, что они очень «невинны» и с их помощью невозможно передать тот эффект, который одежда тех молодых людей производила на обычных советских граждан. Поэтому было решено сделать костюмы к фильму более яркими и экстравагантными, чем они были в реальности. Так мы смогли на визуальном уровне отделить наших стиляг от окружающей их серой толпы, показав их эпатажность и «цветастость», — рассказал режиссёр Валерий Тодоровский.

При этом «серые» наряды противников стиляг выполняли и другую функцию: актриса Евгения Брик, сыгравшая строгого комсорга Катю, рассказывала, что такой образ помогал воплотить и грозность авторитарности. «В этом есть какая-то особая сила, когда ты одет очень строго, но от этого идёт такая энергия власти», — подчёркивала актриса. Она рассказала, как костюм влиял даже на походку — у комсомолок были очень узкие юбки, на которых рвался разрез при слишком широком шаге, и поэтому девушкам приходится контролировать каждое движение.

Всё было не зря — работа над этим фильмом принесла художнику по костюмам Александру Осипову премию «Ника».

Кеды для королевы

Оскароносная Милена Канонеро начала свой карьерный путь художницы по костюмам сразу с «Заводного апельсина», создав один из самых запоминающихся образов в истории кино — злодей Алекс Делардж с его чёрным котелком и белым костюмом с подтяжками пародировался даже в «Симпсонах». Работы Канонеро часто влияют на тренды и плотно входят в массовую культуру на долгие годы. Исключением не стала и «Мария-Антуанетта» Софии Копполы — многие представляют себе образы из этого фильма, услышав имя французской королевы: корсеты и высокие причёски, белые кружева и чокеры, различные оттенки розового и шелка цвета шампанского, струящаяся органза и сверкающие бриллианты. При этом задачи чётко следовать исторической достоверности у Канонеро не было.

Перед съёмками она получила от Копполы коробку макарунов пастельных оттенков парижской кондитерской Ladurée, но не в качестве угощения — именно такой режиссёр представляла цветовую палитру фильма, возведя в абсолют приписываемые Антуанетте слова: «Пусть они едят пирожные».

Костюмы должны были помочь зрителю прочувствовать легкомысленную натуру героини — она оторвана от реальности и живёт в мире избыточности и экстравагантности, при этом полна юности и надежд. Поэтому для наглядности элементы реального исторического костюма местами сталкивали с современной высокой (и не только) модой. Например, за создание обуви отвечал дизайнер туфель Маноло Бланик, которому поставили задачу «передать суть эпохи в том виде, в котором он себе её представляет». Таким образом, фокус больше лежал на отображении эмоциональной правды, а не исторической.

В фильме многие могли заметить и присутствие кед Converse — Коппола видит Антуанетту подростком, взбалмошным и неопытным, и эта идея легко транслируется с помощью всего лишь одной пары обуви в кадре.

По мере того, как в жизни Антуанетты происходит всё больше мрачных событий и она теряет оптимистичность, становятся темнее и её платья. «Это всё про историю чувств, а не историю фактов», — подчеркнула исполнительница роли королевы Кирстен Данст.

Свобода духа и движений

Жаклин Дюрран, работавшая над «Маленькими женщинами» Греты Гервиг и получившая за это «Оскар», руководствовалась следующим принципом: «Придерживаться викторианской эпохи, но не так, как все привыкли это видеть».

Важно было показать Джо Марч (сыгранную Сиршей Ронан) как наиболее эмансипированную из четырёх сестёр. Для неё приоритет – карьера писательницы, а не выгодный брак. Это показано и через наличие в её гардеробе мужской одежды. Например, она носит жилетки своего друга Лори (Тимоти Шаламе).

А когда Джо начинает писать свой роман, она облачается в темно-зелёный жакет, отдалённо напоминающий стиль военной формы XIX века. Стоит отметить, что цвет был выбран неспроста, а из-за его «аполитичности» и несоответствия распространённым цветам реальной формы — художница по костюмам не хотела ненужных ассоциаций с реальными сторонами Гражданской войны в США.

Джо не носит и корсеты – раз она наиболее свободолюбива, то и движения ей сковывать ни к чему.

Но в какой-то степени Дюрран не ограничивала в свободе и других сестёр. Она намеренно не следила за тем, чтобы викторианская одежда носилась так, как положено: «Я позволила девочкам носить [костюмы] так, как им бы хотелось их носить. В этих костюмах не должно быть скованности и идеальности». Суть такого подхода в том, что актёры чувствовали себя так же комфортно и привычно, как и в одежде из своей собственной жизни.

Удлинённый гангстер-денди

Трёхкратная лауреатка премии «Оскар» Сэнди Пауэлл, известная работой над костюмами в «Авиаторе», «Влюблённом Шекспире» и «Фаворитке», заявила, что невозможно добиться абсолютной исторической достоверности при воссоздании нарядов других эпох.

«Никакой исторический костюм не может быть стопроцентно достоверным, потому что ткани и техники пошива изменились», – подчеркнула Сэнди Пауэлл.

Художница любит работать с Мартином Скорсезе, и один из их общих фильмов — «Банды Нью-Йорка», действие которого происходит в середине XIX века. Пауэлл довольно бережно подошла к воссозданию стиля денди, однако без внесения коррективов всё равно не обошлось. Например, грозного гангстера Билла «Мясника», сыгранного Дэниелом Дэй-Льюисом, надо было выделить на фоне его приспешников и сделать более устрашающим.

И так довольно высокого актёра (в Сети приводят разные данные о его росте — от 1,81 до 1,86 м) решили дополнительно «удлинить»: его цилиндр был выше, чем у остальных гангстеров-денди, брюки — уже, а мыс обуви — более вытянутый.

Пауэлл подчёркивает, что в первую очередь костюм должен соответствовать именно персонажу. «Момент озарения, когда ты уверен, что этот костюм подходит, — лучшая часть работы. Это обычно происходит во время примерки, когда ты собираешь образ воедино, и внезапно вот он — твой персонаж. И актёр говорит: “Отлично, теперь я точно знаю, кем сейчас являюсь”», — заключила она.