Вот вы видите этот город, который мы построили — Дрвенград, — и вы видите Андричград (Культурно-образовательный центр Эмира Кустурицы в г. Вишеграде — Ред.), который мы возвели тут же неподалёку на реке Дрине, в Республике Сербской, в Боснии, — так вот: всё это мы создали благодаря моей тридцатилетней работе в кинематографии. И таким образом достигается гармония между работой и тем, что она даёт человеку в жизни. Вернуть деньги, что я заработал, — это правильно. Потому что жизнь и так коротка, и копить деньги бессмысленно: деньги только ускоряют жизнь, разгоняют ритм, и обычно это плохо заканчивается. А мы создали фестиваль, о котором мы мечтали, который мы любим».

Независимое кино — это кино с независимым духом. И это не имеет ничего общего с бюджетом. Существует целый ряд фильмов с небольшим бюджетом, которые в итоге оказались гораздо более зависимыми от индустрии, чем картины с более солидным финансированием. Возьмём, например, Коэнов или Эмира с его эпическими лентами. В каждом из этих случаев, были важны не деньги, а внутренняя свобода».

Волки — это мы. Мы охранители. А поезд… Вы знаете, это совсем не тот поезд, который напугал людей сто с лишним лет назад в зале у братьев Люмьер, который в самом первом на свете фильме прибывал на вокзал «Ла-Сьота», и люди пугались, просто потому что не понимали, как это он так вот — движется на них... Это иной поезд. Который уничтожает всё, что является культурой, всё, что оригинально. И это моя идея: нам нужно сражаться за «волка» нашей культуры. Волка отличает то, что он не хочет быть собакой. Он не хочет делать то, что диктует ему Америка. Волк не готов быть собакой. Волк должен быть волком».

Если мы хотим сегодня быть свободными, мы не должны тратить много денег на кино, мы должны делать кино как можно дешевле. Меньше денег – больше свободы».

Мы имеем Соединенные Штаты Америки целиком, в которых нет генетического народного страха войны. На своей территории воюет всё, Ваня, солдат, ребенок, женщина, губная помада, стакан, пепельница, ручка, кольцо, всё воюет, скамейка, лес и поле. Никогда этого не поймут люди, которые генетически не знают что такое война с иноземным завоевателем на своей территории. И это самое страшное. Эти мысли не надо гнать, потому что в этом случае твоя незащищенность и обнаженность перед случившемся, она будет еще более страшной. В конце концов, ты должен понимать вот наш есть рубеж последний, дальше некуда. Основа любой победы – это духовное ощущение своей правоты».

Я боюсь войны. И они всегда что-то такое сделают, чтобы затащить вас в войну. Я не военный стратег, но я думаю, что у России хватит сил защититься. И сейчас крепнет объективный страх — от того, что мы готовы страдать и готовы бороться против нацизма. И они этого боятся. Но они опасны. Они опасны оттого, что у них есть малые народы, которыми можно в этой ситуации воспользоваться. И в этом безумство и безголовость Америки, которая не видит в современном мире иного пути для себя, кроме как захватить Сибирь».