Они знакомятся как доктор и пациент. Затем — очевидные отсылки к Франкенштейну: творец создаёт монстра... Но в итоге их отношения перерастают в отеческие. Нортон, конечно, страшно переживает, когда его детище оказывается на улицах города. Доктор ведь как никто знает, что Алекс к этому ещё не готов».

Наиболее сложной для меня была сцена, в которой Робокопа разбирают на части, показывая Алексу останки его биологического тела. Я был плотно зажат в док-станции, не мог пошевелиться, и в этом состоянии нужно было отыграть весьма драматичную реакцию моего героя. С костюмом я, конечно, намучался. Впервые я надел его на площадке в Лос-Анджелесе. Каждый раз на это уходил один час и сорок минут. Было очень жарко. И неудобно. Костюм давил на рёбра, болели плечи. Минут через двадцать взмолился: «Снимите! Пожалуйста, снимите его, это пытка какая-то». Но постепенно, конечно, привык. Даже так скажу: этот непрекращающийся дискомфорт помог мне в создании персонажа. Ведь Мёрфи был несчастлив в своём новом теле, и я органично это демонстрировал».

Вчерашняя фантастика на наших глазах становится реальностью. Так, роботы-дроны уже используются на войне. Но что из этого следует? Когда насилие автоматизируется, это открывает дорогу фашизму. Верховен снимал свой фильм, в том числе, и об этом. Но он строил догадки, а мы почти ничего не додумываем: роботы уже среди нас, они практически готовы взять на себя общественные функции».

В этом «Робокопе» ещё острее стоит вопрос о диктате технологий: в какой мере они должны управлять нашими поступками? Чьё решение ценнее: сделанное сомневающимся человеком или строго анализирующей машиной? Множество вопросов в фильме - вплоть до того, как изменится характер полномасштабных военных конфликтов».

В моем случае важно было забыть о роботе и видеть перед собой живое существо. Здесь, увы, нет никакой фантастики: множество солдат возвращаются с войны с ампутированными руками или ногами. Чудовищные картины. Но я держала их в голове, чтобы вводить себя в нужное актёрское состояние перед каждой сценой».

Полагаю, что его брак с Кларой действительно обречён. В конце концов, она найдёт себе кого-то из плоти и крови, повторно выйдет замуж. В нынешней ситуации хэппи-энда нет. Но как быть Алексу?.. Слушайте, а идея и вправду неплоха. Если будем снимать продолжение, я буду ратовать за «робоподружку». У Франкенштейна же была невеста, помните этот сюжет? Вот и здесь. Доктор бы сотворил для него женщину. Очень сексуальную... Киберсексуальную».[смеётся]