Игорь Петренко: «Экшн держался на Ватсоне, потому что Холмса в какой-то момент либо вырубали, либо он куда-то убегал»

Всё понемножку. Иногда и правда начинаешь рассуждать, как Шерлок Холмс: раскладываешь какие-то вещи на детали, как это делал он. Некоторые привычки, интонации остались, особенности смеха. Не хотелось бы сейчас обо всём рассказывать, чтобы не раскрыть образ преждевременно.

Он у нас не курит ни сигары, ни трубки - он курит папиросы.

Дело в том, что это очень серьёзный материал, и результат может сказаться на репутации артиста как весьма положительным, так и крайне отрицательным образом. По этой причине я и отказывался поначалу - совершенно не видел себя в образе Шерлока Холмса. Да и смысла во всём этом не видел. Зачем? Такое количество «Холмсов» в последнее время вышло: американский, потом английский. Когда Андрей Кавун только писал сценарий, я его спрашивал, зачем ему это нужно, но у него уже глаза горели, он вцепился в этого героя и в эту историю. А я так и не находил точек пересечения с этим героем. Но меня, слава Богу, всё время на какие-то другие роли утверждали, и я постоянно был в разъездах. Думал: «Ну хорошо, избежал пробы на Холмса!». А там уже шли приготовления к съёмкам, но кастинг продолжался - ансамбль не складывался. Потом меня утвердили ещё на одну историю. Я опять говорю Андрею: «Извини, никак не получается». И вдруг съёмки картины с моим участием, которые не должны были останавливаться, потому что уже были выделены деньги, вдруг почему-то останавливаются. Финансирование прекратилось, всех распустили. Это было удивительно для всех. Я возвращаюсь, и меня встречает Андрей. «Ну, что? Давай-ка приезжай на пробы». Думаю: «Ну, ладно, приеду я на пробы». Я понимал, что серьёзно относиться к этому не надо: так, посижу, кофейку попью. Просыпаюсь утром и понимаю, что как-то нехорошо всё это - текст не выучил, не подготовился. Но что поделать - надо бежать на встречу. Приехали Андрей Кавун, Антон, будущий оператор этой истории, Андрей Панин. Мы начали общаться, разговаривать, но я как-то несерьёзно себя вёл: дурачился, шумел, сценарий кидал. И Андрей говорит: «Всё, тандем есть».

Спрашивал, но он до сих пор мне не ответил. Это надо у него спрашивать. У меня до сих пор не укладывается в голове, почему он решил, что именно я должен держать всю историю.

Дальше начались долгие поиски персонажа. Мы вроде бы как наметили что-то во время проб, но это касалось какой-то одной сцены, а там же длинная дистанция. И героя надо создать на всю историю. Его надо как-то приблизить к себе, жить им надо. Это ведь не тот английский интеллигент, которого мы знаем по советской экранизации. Наоборот, он - неврастеник, который вечно куда-то бежит, с кем-то дерётся.

Я не могу сейчас рассказать. В любом случае, характер нашёлся. Где-то месяца через два работы я понял, что мы идём в правильном направлении. И я очень благодарен Андрею Кавуну, что мы начали снимать с проходов, с пробегов каких-то, в которых не нужна была серьёзная отдача в плане воплощения образа. В этот период мы его только искали. У самого у меня нет тех качеств, которые присущи Холмсу, и приходилось вырабатывать их, ведя себя в обычной жизни так, как вёл бы Шерлок. Нет учебника, как правильно его играть, а как - не правильно. Всё находилось в процессе. Не знаю, многие могут и не принять этого персонажа, потому что есть определенный стереотип, желаемый стереотип, скажем так. Но надеюсь, этот персонаж будет интересен.

Нет, я об этом не думал. И сценарий-то я прочитал чуть ли не на съёмочной площадке уже. Никогда не забуду первый день. Большая группа, человек сто, готовится, выставляет кадр, реквизиторы и художники организовывают пространство, где мы должны находиться. А мне нужно сниматься сразу в странном каком-то костюме некоего оборванца, в которого Холмс перевоплощается для расследования. У меня одной штанины нет, на пиджаке дыра, на голове непонятный парик, перчатки рваные. И все такие поворачиваются - ждут появления Шерлока Холмса. А тут идёт нечто. Мне хотелось развернуться и пойти обратно: я в себя не верил. И я видел, как и Андрей Кавун нервничал, и Андрей Панин волновался. Конечно, скепсиса было очень много. Мало кто верил, что что-то получится вообще.

Сложно говорить, кто какого персонажа создал, пока сериал не вышел. Я так в двух словах рассказал, что именно Андрей был тем самым джентльменом, врачом, вернувшимся с фронта. Он интеллигентен, вежлив, воспитан, обаятелен. Уникальность этой роли для Андрея в том и заключается, что обычно он играет отрицательных персонажей, а здесь он положительный. С огромным сердцем, правдолюб.

Не успевал. Потому что Холмс всё время куда-то убегал.

Конечно. Холмсу порой было плевать на какую-то людскую боль. Он, как сыщик, математически относился ко всему. Он мог и переступить через человека, не задумываясь, пройтись по столу, по белой скатерти в грязных ботинках, что для Ватсона совершенно немыслимо. И, конечно, между ними возникали конфликты на этой почве.

Были и погони, и каретой пришлось управлять. Но опять же - экшн держался именно на Ватсоне. Потому что Холмса в какой-то момент либо вырубали, либо он куда-то убегал. И за пальбу тоже отвечал Ватсон, а не Холмс. Потому что Холмс и стрелять толком не умеет. Он всё время только кричал: «Стреляйте, Ватсон, стреляйте!». А тот ему: «Но я врач». Ну как-то так.

Ничего не умеет. Только преступления разгадывать, рассчитывать, планировать, полагаясь на своё уникальное мышление. И Ватсону с ним сложно, потому что Холмс - непредсказуем. Он может неожиданно свернуть и пойти в другую сторону. Холмс мог идти, идти, идти и зайти, например, в какое-то место, где сидит пьяная компания, человек шесть. Он мог подойти, ткнуть кого-то пальцем, не задумываясь о том, что его сейчас начнут бить. И в результате его начинали бить. И Ватсон оказывался рядом, слава Богу. И, собственно говоря, если бы не Ватсон, Холмс многие преступления так и не раскрыл бы. Потому что его убили бы.

По-разному бывало. И так, и эдак. На самом деле, это уже наш третий совместный проект, и в какой-то момент Андрюха говорил: «Давай уже, делай, что хочешь. Я подстроюсь». Я ему, конечно, очень благодарен, чувствовал мощную поддержку со стороны Андрея как партнёра. Я понимал, что могу вслепую дать ему пас, зная, что он его примет. И это позволяло мне импровизировать на площадке. Например, выпрыгивать из кадра на площадке нельзя - это не театр. Но нам повезло, потому что Андрей Кавун позволял нам делать это. Хотя свет стоял, был выстроен жёсткий рисунок, а сцена отрепетирована. Помню, делаем один дубль, второй дубль, третий, четвёртый. Не получается - нет искры в сцене. А сцена достаточно важная. А тут ещё и я нарушаю рисунок. Оператор не понимает, на ком держаться - то ли на Андрее, то ли на мне. И я говорю: «Простите, я не знаю, что это было. Всё, всё, всё. Больше не буду». Андрюха подходит ко мне и говорит: «Игорян, ты будешь всё время убегать?». Я ему: «По-моему, да. Я буду всё время убегать». Тогда он кивает: «Ну, всё, я понял, давай». И мы играли так, что он уже наперёд знал, где я буду в следующий момент. Конечно, это счастье работать с такими мастерами, как Андрей Панин. Я многому у него научился. Это была школа.