Сергей Сычёв
Есть много документальных фильмов, где показано, как через причастность к искусству у людей из социальных низов меняется мировоззрение. Но у вас, кажется, другой подход к материалу?
Мы беседуем с Паоло Тавиани на фоне постера к его фильму
Паоло Тавиани
Да, хотя бы в том, что наш фильм не документальный, - это уже разница, не так ли? Но это и не совсем обычный игровой фильм. Мы многое взяли из литературы, театра и других видов искусства. Работая над фильмом, мы постоянно спрашивали себя: что же такое мы делаем? Что это за фильм? К какому жанру относится? И не находили ответа. В итоге, мы привезли на Берлинале фильм, который очень сложно отнести к какой-то конкретной категории. Кроме того, не нужно забывать, что здесь всё построено на великом тексте Шекспира, и этот текст заиграл в фильме новыми красками. Берлинский зритель оценил эту сложность картины, которую мы сами до конца не разгадали. Будем считать, что это многоуровневое произведение, не нуждающееся в срочной категоризации.
Сергей Сычёв
Однако ваши «актёры» – это настоящие заключённые, рецидивисты.
Сальваторе Стриано в роли Брута
Паоло Тавиани
Мы очень долго с ними работали. Но ещё до нас с ними поработал известный театральный режиссёр Роберто Кавалли, который читал с ними Данте, ставил Шекспира. В общем, они уже были подготовлены к тому, чтобы играть у нас в фильме. Правда, кино отличается от театра - это мы им сразу объяснили. В театре зритель всё видит издалека, а в кино тебя снимает камера, и снимает часто крупным планом. Поэтому нужно отказаться от чересчур экспрессивных методов игры. Актёры это довольно быстро поняли. Они легко стали настоящими киноактёрами – думаю, в фильме это заметно. К моменту начала съёмок двое из них успели отбыть свой срок, вышли на свободу и стали играть в театре. Причём оказалось, что пока они играли в тюрьме, многие режиссёры следили за ними и видели их мастерство. Конечно, далеко не все заключённые – талантливые актёры. Но некоторые, как доказывают те двое, могут пойти очень далеко. Но в чём разница между ними и профессиональными актёрами? Когда Брут говорит: «Я убил его», - я видел, как эту реплику произносит Брандо, видел много раз в театре, и это было прекрасно. Нельзя сказать, что актёр-заключённый играл лучше, чем они. Но в его словах было что-то большее. Когда мы с моим братом снимали этот эпизод, он нас растрогал по-настоящему. Мы смотрели в глаза актёра и понимали, что он видел то, о чём сейчас говорит. Что в мире этого человека убийство – в порядке вещей. Та реальность, которая существует вокруг него и которую он приносит в фильм, - это нечто уникальное. Я думаю, публика это почувствовала.
«Воскресение» братьев Тавиани (по Толстому) получил главный приз Московского кинофестиваля
Сергей Сычёв
Но публика ещё и помнила, что это люди с криминальным прошлым. Многие восприняли ваш фильм как манифест: дескать, искусство влияет на человека куда сильнее, чем изоляция от общества. Вы заметили в своих актёрах какие-то перемены после соприкосновения с этой силой?
Паоло Тавиани
Пожалуй, да. Конечно, не у всех и не всегда. И нельзя в каждой тюрьме начать снимать кино, чтобы заключённые начали исправляться. Но насчёт театра в тюрьме – я уверен, что он может стать таким постоянным психотерапевтическим сеансом. Он позволяет заключённым установить контакт с миром, который они некогда оставили, и наладить нормальные связи друг с другом, общаться и быть по-настоящему свободными, пусть и недолго. Ведь жизнь всё равно возвращает их в камеры. Но их театральный опыт всё равно даёт им незаменимый и очень глубокий опыт, который будет помогать им и в будущем.
