У нас был выбор: снимать живых обезьян или использовать технологию «захвата движений». Вряд ли бы мы добились успеха, нарядив актеров в обезьяньи шкуры. Лично я думаю, что это было бы странно, рассказывать историю о братьях наших меньших и при этом использовать их труд. По-моему, это жестоко.

Я всегда пытаюсь понять, что движет моими воображаемыми героями? Голум порочен и одержим кольцом. Горилла Конг – существо социальное, оно ищет общения, контакта. Кинг-Конг – единственная романтическая роль, которую я когда-либо играл. Цезарь – это бунтарь. Да и костюм motion capture стал удобнее, он не ограничивает свободу движений. Да, я мог бы нарядиться в шкуру, одеть маску на лицо, как это делалось в предыдущих сериях «Планеты», и стать Цезарем. Но, по мне, это гораздо больше стесняет движения, а так я играю налегке, не отвлекаясь на сложный грим.

Работа над Голумом была безумной затей, смысла которой никто тогда не понимал. Я отыгрывал сцены, их снимали на 35 миллиметров. А спустя несколько месяцев в специальной студии в режиме mocap я в полном одиночестве заново их проигрывал. На месте теннисных мячиков и палочек я представлял себе своих коллег - актеров Шона Эстина и Элайджу Вуда. В случае с Цезарем удалось наладить привычный нормальный съемочный процесс, правда, со специальными камерами на голове и прочими прибамбасами. Но все делалось сразу - так мы сохранили эмоциональный контакт с партнерами по площадке и могли не возвращаться к уже отыгранным сценам. Мы достигли того состояния, когда разница между съемками по технологии и живыми съемками почти не чувствовалась.

Я очень заинтересован в том, чтобы эта технология развивалась. Это, правда, очень интересно - слияние компьютерных игр и кинематографа. И это большой вызов для актеров.