Антон Долин (Meduza):
“Суспирия” — не социальный памфлет или психологическая драма. Это увлекательный, цельный, пугающий и восхитительно обстоятельный триллер. Внутри даже есть подобие детективной интриги. Единственный мужчина в сюжете, престарелый психотерапевт-юнгианец с красивой фамилией Клемперер (в титрах указан как Лутц Эберсдорф, но ходят слухи, что эту роль сыграла загримированная до неузнаваемости Тильда Суинтон), с самого начала обречён на крах в своем расследовании. Его попытки отыскать пропавшую пациентку, танцовщицу известной труппы современного танца, не могут увенчаться успехом: ведь он считает, что её откровения о конклаве ведьм, таинственных бессмертных Матерей, — это бред сумасшедшей, и трактует их как набор символов. Старик получит сполна за свою веру в здравый смысл. Ему напомнят, что и за ним водятся грешки, которые не объяснить при помощи логики».
Валерий Кичин («Российская газета»):
Зато Гуаданьино заполнил лакуну, зияющую в фильме Ардженто: тот забыл про дело жизни героинь - танец, а Гуаданьино отвёл танцевальному авангарду самое почётное место. Любопытно придумана сцена параллельных действ: в репетиционном зале Сьюзи (Дакота Джонсон) выкладывается в балетных конвульсиях, а в зеркальной ловушке, раздирая плоть в клочья, её движения рифмует, вплоть до непременного членовредительства, униженная и оскорблённая русская танцовщица Ольга (Елена Фокина). Впрочем, центральная композиция, которая должна была стать одной из кульминаций фильма, придумана и выполнена совершенно беспомощно и смотрится неумелой пародией на стиль Пины Бауш».
Трейлер фильма «Суспирия»
Егор Москвитин (Esquire):
Не вдаваясь в спойлеры, предположим, что Гуаданьино хотел поговорить о четырёх вещах. Первая — агония красоты. Даже ведьмам не суждено жить вечно, и неумение распорядиться быстро портящимися молодостью, сексуальностью и талантом может быть причиной разных психозов. Вторая вероятная трактовка: автор испытывает ужас по поводу того, что искусство склонно не только к приумножению добра, но и к выбросам зла. Фильм не случайно вспоминает Саломею: героини завораживающе красиво танцуют, но их школа — тот еще Рейх в балетках, а их выступления — та ещё кровавая жатва. Третий лейтмотив фильма — разговоры о массовых заблуждениях и о том, как красиво рассказанные истории помогают нам укрепиться в этих заблуждениях. От Гуаданьино достаётся и церкви, и фашистам, но особенно итальянца, судя по финалу, беспокоит живучесть нацистской эстетики. Причём частью этой эстетики вполне может стать и то чувство вины, которое постоянно испытывает европейский кинематограф. Не согрешишь — не покаешься, но чем дольше каешься, тем больше грешишь. В каком-то смысле Гуаданьино — новый фон Триер, а его эксплуатация “Суспирии” — диковатый мэшап “Антихриста” и “Нимфоманки”. В-четвёртых, это откровенный и вплоть до финала суровый фильм о материнстве, образующий дилогию с “Зови меня своим именем” — фильмом об отношениях с отцом».
Денис Рузаев («КоммерсантЪ»):
Такое насыщенное прочтение материала придает “Суспирии” Гуаданьино некоторую свежесть — следить за тем, куда он раз за разом уводит оригинальную историю, и в самом деле любопытно. Другое дело, что оригинальность обращения с сюжетом не становится здесь катализатором изобретательности собственно режиссёрской. По сравнению с Ардженто Гуаданьино значительно приглушает стилистический колорит — его кино предпочитает серые, скупые визуальные тона и неброский, держащийся на вздохах и всхлипах саундтрек (авторства Тома Йорка из Radiohead). В результате все сюжетные виражи довольно банально проиллюстрированы и не получают столь важной в жанровом кино подпитки из формальных находок. Чисто декоративными оказываются при ближайшем рассмотрении и все привнесённые Гуаданьино идеи — он будто повторяет и повторяет, словно заклинания, набор одних и тех же базовых слов («RAF-холокост-психоанализ»), но за этим умничаньем оказывается пустота: ни одну из подхваченных тем “Суспирия” раскрыть так и не решается. И даже пара развёрнутых танцевальных эпизодов оказывается погублена беспорядочным и, кажется, бездумным монтажом. Если лаконичное, амбивалентное кино Ардженто действительно транслировало зрителю ощущение дурного кошмара немецкого подсознания 70-х, то новая “Суспирия” если что и передаёт, то чувство режиссёрской растерянности как перед жанром, так и перед большой историей, а значит, и современностью. У Гуаданьино получился не столько актуальный ремейк “Суспирии”, сколько парадоксальным образом её более архаичная, консервативная перепевка».
Трейлер фильма «Суспирия»
Стас Тыркин («Комсомольская правда»):
“Суспирия” построена на пластике в самом прямом смысле слова: главный герой здесь именно танец, который, согласно Гуаданьино, в эпоху после концлагерей (это важная тема поручена тому самому профессору, сыгранному Тильдой Свинтон) не может быть красивым и радостным. Более того, он убивает. Эту истину открывает для себя главная героиня (Дакота Джонсон), неожиданно принятая в труппу знаменитого хореографа, похожего на Пину Бауш (её точно играет Тильда Свинтон). Девушка, сама обладающая паранормальными способностями, нужна в качестве замены погибшей русской солистки, причём далеко не только в качестве творческой единицы, но и в качестве… свежего мяса для собравшихся здесь ведьм - за кулисами современного танца творится самое настоящее непотребство, что всегда и подозревали его противники».
