Интервью «Фильм Про». Владимир Машков: «Мои роли влияют на мою судьбу»

во-первых, профессиональная команда - здесь были собраны лучшие силы. Во-вторых, меня привлёк сценарий, который я прочитал на одном дыхании. Я понимал, что эта роль непростая, и задачи передо мной поставлены непростые, но я хочу всё время развиваться, а для этого просто необходимо ставить перед собой задачи, которые трудно будет выполнить. Когда трудно - это очень интересно. Трудное сделать привычным, привычное - лёгким, легкое - прекрасным, - об этом говорил еще Константин Сергеевич Станиславский.

Я сам из Сибири, и мне приходилось летать с юного возраста. И, вы знаете, я никогда не испытывал страха. Ничего, кроме ощущения какого-то приятного волнения во время полётов на самолёте. И я абсолютно уверен, что это самый безопасный вид транспорта и абсолютно уверен в наших пилотах. Потому что я многих знаю, и знаю, как проходит подготовка, я вообще знаю, зачем они занимаются этой профессией! Это не просто профессия - это настоящая романтика. Даже в нашем фильме, помимо конфликтов внутренних, профессиональных или конфликтов внутри семьи, есть ещё один важный момент. Дело в том, что персонаж Данилы Козловского - в прошлом военный лётчик. А мой персонаж - лётчик гражданской авиации. Это две абсолютно разные профессии.

В гражданской авиации подвиг не подразумевается. Твоя задача привезти людей домой или в то место, в которое им нужно. То есть здесь нет места ни героизму, ни лихачеству. Всему тому, что может сопровождать военного лётчика, когда ему нужно брать ответственность только за себя или за выполненный долг. А долг гражданской авиации - привезти домой в целости и сохранности людей. И это - главная задача.

Насчет того, что я вот так издеваюсь над собой - это не совсем так (смеётся). Когда-то давно-давно я услышал легенду о том, как один французский актёр должен был сыграть реакцию на смерть собственного сына. Он не знал, как это воспроизвести и для того, чтобы подобраться к этой боли он попросил таз с кипятком. Его снимали крупным планом, и в момент, когда он входил в кадр, он просто входил в этот кипяток. То есть ему было физически больно, и он сдерживал эту боль. Это и видел зритель на экране. Когда мы смотрим кино, мы подходим очень близко к человеку, причем не просто к его лицу, а к его внутреннему миру. Так, как мы видим глаза в кино, мы их не видим часто в жизни - это очень близко. И боль, и страдание иногда приходится добывать вот таким образом. Это не значит, что это нормальное явление, но во всяком случае, мне кажется, что попытаться хотя бы чуть-чуть себя настроить в этом направлении - для актёра в кино это не плохо. Просто надо знать меру. А если говорить про пилотов - да, у нас были замечательные наставники, я сам летал на симуляторе, много общался с ними, и я понял, что они по-настоящему влюблены в небо! Что это какое-то определённое состояние - любовь к небу. Ведь если задуматься, это же перевозки людей по какому-то неведомому пространству! Поэтому они постоянно хотят что-то усовершенствовать в своей профессии, мягче довести, чтобы не трясло… Вот вы же сами много раз наблюдали, Вань: когда приземляешься, люди начинают аплодировать. За что они аплодируют? За то, что остались живы? За то, что удачно и мягко сели?

Именно искусство. Поэтому они и тренируются всё время, поэтому и существуют симуляторы, на которых они должны всё время тренироваться, потому что и техника меняется, и меняется подход к ней. Это нескончаемая профессия, у неё нет конечного этапа.

Бесспорно.

Надо жить. Об этом ещё Константин Сергеевич Станиславский говорил: «Живите, живите здесь и сейчас. И если актёр не понят сегодня, то завтра его вряд ли поймут. Если его поняли сегодня, есть шанс, что будут понимать и дальше». Поэтому жить по полной! Кто-то из великих говорит - «запускать руку по локоть в жизнь». Мой учитель Олег Павлович любил это повторять.

Меня спросил однажды один философ: «Володя, а влияют ли сыгранные тобой роли на твою судьбу?» Я задумался, и до сих пор до конца не уверен, но мне кажется, да. Сыгранные мною роли влияют на мою судьбу. Судьба - это же и характер отчасти. Конечно, всё это немного меняет тебя… Вот если говорить о Давиде Марковиче Гоцмане - он очень яркий персонаж. Помимо времени, в котором он жил, там есть еще его словесная характеристика: он человек определенной национальности. На Украине, особенно в Одессе, этот акцент - если его ухватываешь - настолько шкодный, настолько циничный, высокомерный, с каким-то глубинным юмором, что от него очень трудно отделаться, а мы снимали 9 или 10 месяцев! И я вот с утра до вечера разговаривал как он и, конечно, это прилипло. И, когда я приехал в Москву, я помню, долго не мог снова вспомнить слово «что». Мне все время хотелось сказать «Шо?» Ведь это же удобнее. Но благодаря следующим персонажам, предыдущий всегда выдавливается. А если говорить о роли Зинченко в «Экипаже» - он, может быть, человек немного наивный в мирской жизни, он не умеет наладить отношения в своей семье, но при этом очень точно владеет профессией. Мне понравилось это необычное соединение в характере: он абсолютно не приспособлен к жизни на земле, при этом прекрасно чувствует себя в воздухе. Я люблю таких людей, мне всегда хочется, чтобы их было больше.

Кто-то из голливудских кинематографистов сказал, и теперь эту фразу всё время там повторяют: «Ты настолько хорош, насколько хороша твоя последняя работа». Я очень рано это услышал, и запомнил. Весь мой опыт подсказывает мне, что каждая новая роль - это начало с нуля. А предыдущие… Ну а кто сказал, что они так уж хороши? Я всегда стараюсь развиваться и меняться, так что это бесконечный поиск, и это мне всегда помогало. А то, что Данила играет в пяти картинах в этом году - это показатель того, что человек интересен режиссёрам, интересен зрителю, а значит, вот эта индивидуальность сейчас нужна, она передаёт эмоцию времени. Значит, в этом есть смысл.