Никто из учеников не заметил, когда впервые оказался около Христа этот рыжий и безобразный иудей, но уж давно неотступно шёл он по ихнему пути, вмешивался в разговоры, оказывал маленькие услуги, кланялся, улыбался и заискивал. И то совсем привычен он становился, обманывая утомленное зрение, то вдруг бросался в глаза и в уши, раздражая их, как нечто невиданно-безобразное, лживое и омерзительное. Тогда суровыми словами отгоняли его, и на короткое время он пропадал где-то у дороги, - а потом снова незаметно появлялся, услужливый, льстивый и хитрый, как одноглазый бес. И не было сомнения для некоторых из учеников, что в желании его приблизиться к Иисусу скрывалось какое-то тайное намерение, был злой и коварный расчёт. (Из повести Леонида Андреева «Иуда Искариот»)
Сергей Сычёв
Вы ещё довольно молоды. Как вы осмелились взяться за экранизацию Андреева – дело, кажется, неподъёмное?
Андрей Богатырёв
Я уже давно заготовил ответ на этот вопрос. А когда ещё это делать? Мне было 26 лет, когда представилась возможность подать заявку на фильм в Министерство культуры. Сценарий получил финансирование, и я стал снимать фильм. Если есть внутреннее ощущение, что хочется что-то сказать и ты к этому внутренне готов, не нужно себя останавливать. Другое дело, что, в силу возраста, я многое не смог раскрыть в фильме, сделать что-то сильнее или правильнее. Но это вопрос другой. У каждого возраста есть свои минусы и свои плюсы.
Трейлер фильма «Иуда»
Благодаря участию с «Иудой» в конкурсе ММКФ, 28-летний режиссёр Богатырёв сразу обратил на себя внимание публики
Сергей Сычёв
Повесть Андреева большей своей частью трудна для экранной передачи, и от чего-то обязательно придётся отказываться ради главной мысли. Какой мысли?
Андрей Богатырёв
Для меня самое важное было – выразить идею, что Иуда предал Христа не ради денег, а по другим, более глубоким соображениям. Он приносит в жертву свою душу, чтобы искупить свои грехи. Если изложить эту идею более общо, то у каждого человека – свой путь, у каждого уникальные вопросы и ответы, уникальные исходы. Иуда не хуже и не лучше Иисуса. Просто у него свой путь и своя мораль. Значит, в фильме должен был быть показан один путь и должен был быть показан другой. Конечно, повесть Андреева во многом не кинематографична, и приходилось постоянно ломать голову, как выразить те или иные нюансы через киноязык. Многое из этого не удалось. Например, в фильме мало активного действия, существенная часть смысловой нагрузки просто проговаривается.
Охваченный безумным страхом за Иисуса, точно видя уже капли крови на его белой рубашке. Иуда яростно и слепо бросался на толпу, грозил, кричал, умолял и лгал, и тем дал время и возможность уйти Иисусу и ученикам. Разительно проворный, как будто он бегал на десятке ног, смешной и страшный в своей ярости и мольбах, он бешено метался перед толпою и очаровывал ее какой-то странной силой. Он кричал, что вовсе не одержим бесом Назарей, что он просто обманщик, вор, любящий деньги, как и все его ученики, как и сам Иуда,-- потрясал денежным ящиком, кривлялся и молил, припадая к земле. И постепенно гнев толпы перешел в смех и отвращение, и опустились поднятые с каменьями руки. (Из повести Леонида Андреева «Иуда Искариот»)
Сергей Сычёв
Фигура Иуды у вас занимает больше места, чем у Андреева.
Андрей Богатырёв
У нас изначально так и планировалось: где нет Иуды, там нет и камеры. Он всегда на первом плане, он главный герой фильма. Показываем других людей только тогда, когда они соприкасаются с Иудой. Правда, я считаю, что Сергей Фролов сыграл апостола Фому как второго по важности персонажа, через которого Иуда раскрывается для зрителя. Именно с ним он спорит, объясняя свои мысли. У нас, как и в книге, есть сцены с Матфеем и Иоанном. Но у Леонида Андреева апостолы тоже находятся где-то в отдалении и представлены они даже несколько придурковатыми.
Сергей Сычёв
Вы сразу писали сценарий под Шевченкова?
Андрей Богатырёв
Вселенная сама расставляет всё на свои места. Алексей Шевченков появился только к концу кастинга, и решение взять на роль именно его было принято только тогда: до этого я думал о других актёрах. Он был органичный, лёгкий, но, главное, он воплощал в себе те образы, которые были у меня в голове, когда я читал книгу. Иначе говоря, увидев его, я понял, что так я себе Иуду и представлял. Общаться с Алексеем очень легко, работать с ним – одно удовольствие, выдающийся актёр. Он был готов к фильму значительно лучше, чем я. Я имею в виду, что будто бы вся жизнь готовила его к этой роли. Многие мечтают сыграть Гамлета, а он долгое время мечтал сыграть Иуду. Когда Шевченков пришёл на кастинг, он не верил, что его возьмут, потому что мечты редко сбываются. Но он получил роль и блестяще её исполнил.
Какие-то каменные мысли лежали в затылке у Иуды, и к ним он был привязан крепко, он не знал как будто, что это за мысли, не хотел их трогать, но чувствовал их постоянно. И минутами они вдруг надвигались на него, наседали, начинали давить всею своею невообразимой тяжестью - точно свод каменной пещеры медленно и страшно опускался на его голову. Тогда он хватался рукою за сердце, старался шевелиться весь, как озябший, и спешил перевести глаза на новое место, еще на новое место. (Из повести Леонида Андреева «Иуда Искариот»)
Многие отечественные зрители теперь будут представлять себе Иуду именно таким
Сергей Сычёв
У Иуды, по версии Андреева, есть особенность внешности: две абсолютно разные стороны лица. На каком этапе вы решили отказаться от этой детали?
Андрей Богатырёв
Практически на стадии замысла. Во-первых, если бы мы стали гримировать Алексея Шевченкова, это добавило бы фильму ненужной театральности. Во-вторых, на хороший грим в любом случае не было денег. В-третьих, грим создал бы какой-то дополнительный образ, а на лице Алексея Шевченкова и так слишком много, так сказать, его жизни. Ничего даже и придумывать не нужно.
Сергей Сычёв
История кинематографа показывает, что каждое обращение режиссёров к евангельской тематике – это всегда вызов современности. В чём ваш вызов?
Андрей Богатырёв
Если быть точным, вызова два. Первый заключается в том, что вера в нашем обществе понимается очень формально. Люди участвуют в ритуалах, давно забыв их смысл. Мне кажется, в нашу эпоху развития Православия многие вещи нужно переосмыслить, чтобы не закостенеть, а двигаться дальше. Есть такие сложные моменты, на осмысление которых нужно много времени и усилий. Скажем, размышлениям об Иуде и его действительной роли уже не менее двух тысяч лет, но в Европе это активно обсуждается всего лет сто, начиная с Андреева и Борхеса и заканчивая рок-оперой «Иисус Христос – суперзвезда». Вера – это движение. Движение к Богу, который дал нам мозги, чтобы мы могли размышлять на нашем пути. Следование этому пути - даже важнее цели. Второй вызов в том, что у нас сейчас каждый человек сильно индивидуализирован в своём развитии. Вокруг него слишком много информации, идей. И каждый что-то выбирает, а за свои дела и мысли несёт свою личную ответственность перед Вселенной. Как нёс её Иуда.
