Интервью с Александром Миттой

Этот кризис - постоянный параметр сценарного дела, потому что какой бы ни был сценарий, он всегда может быть лучше. Сценарий - это воображение и работа мысли. Но есть один чёткий критерий, который высказал Ницше: в драме соотношение частей выражает мысли более глубокие, чем поэт может вложить в слова и понятия. Структура драмы очень важна, именно она управляет вниманием зрителей. Определил это ещё Аристотель, когда разбил художественное произведение на начало, середину и конец, то есть на три акта. Он сказал, что главное в трагедии и драме - это достижение катарсиса, то есть зритель должен пережить потрясение, ощутить чувство отчаяния, страха, очищения. Эти критерии неизменны.

Всё остаётся: никто сегодня не отрицает ни Аристотеля, ни Шекспира, ни Чехова. Все готовы соответствовать этим стандартам, но не получается на практике.

Да, очень тяжёлая ситуация. Любая киношкола - в Германии, во Франции, в США - должна понимать главное - что человек выходит в конкурентную борьбу на очень насыщенном рынке, и режиссёр должен быть профессионально, «ремесленно» подготовлен, чтобы управлять действиями большого количества людей, согласовывать их. Чтобы выдавать качественную продукцию. Наши, к сожалению, не готовы к этому - и, более того, не хотят этому учиться. Они предпочитают «летать». Это, конечно, свободнее и приятнее. Но если ты хочешь держать внимание зрителя, будь то фестивальный фильм или мейнстрим, - то надо управлять им.

Нет педагогов такого уровня. Нет режиссёров такого уровня. Нет системы обучения, сделанной в этом направлении. Интеллектуальная подготовка есть: много лекций и занятий по истории литературы, по истории кино. Всё это расширяет кругозор, но вот, например, когда я работал в Гамбургском университете, там было много сил положено, чтобы ни один профессор к обучающимся не подошёл, и никакого обучения культурным ценностям у нас не было. Мы учили людей ремеслу - человек приходил, начинал снимать короткометражную картину. Когда он заканчивает, уже может снимать следующую - готов сценарист с новым проектом. Так, они снимали четыре фильма за полтора года, и когда выходили, ленты нарасхват разбирали телевизионные компании. Там они улучшали ремесленные способности. У наших студентов культурный уровень повышается, а профессиональный, ремесленный остаётся на низком уровне. Наши продюсеры не бьются за выпускников киношкол. Более того, у любой киношколы не очень высокий рейтинг, не очень высокая репутация. Человек приезжает из Франции - он лучше подготовлен, из Чехии - лучше подготовлен, из Польшы - лучше подготовлен. Из США - гораздо лучше подготовлен. Если бы мы достигли уровня какой-нибудь американской киношколы, то было бы очень хорошо.

Игорь Волошин - уникальный человек. Человек редкого таланта. Я с ним знаком. Восхищён его энергией, талантом. Ну и правильно: режиссёр может сам написать и должен сам снять, но если ремесла побольше, то и фильм будет лучше.

В немецкой школе было по-другому: сценарист писал сценарий, оператор снимал как оператор, продюсер готовил проект, а режиссёр работал по чужому сценарию, вместе с оператором, с продюсером. Вся школа была задействована в проектах. А ВГИК «расползается» - огромный институт, разлетающийся на много маленьких институтов. Операторы занимаются своим делом, звукооператоров вообще не вытащишь в проект, потому что они сами начинают зарабатывать деньги. А режиссёры, не умея писать сценарий, по году маются со своими совершенно жалкими проектами, вместо того чтобы взять сценарий и обучаться ремеслу. Это ремесло сегодня - большое, серьёзное дело. Как манипулировать людьми, как заставить всех работать на тебя, как максимально точно выразить сценарную идею или свою идею через сценарий. Это нормальная профессия, которой наши ребята не очень владеют, что печально.