«Сердца бумеранг». Рената Литвинова в эксцентричной роли гадалки
Как это ни странно звучит, но главный герой этого фильма - столичное метро. Причём, как признался Николай Хомерики, в кадре на самом деле метро петербургское. Для достижения реалистичности, сцены в метро частично создавались методом полудокументальной съёмки. То есть в некоторых сценах «массовка» растворялась в толпе реальных людей, чтобы режиссёр имел возможность контролировать кадр. Съёмочная группа работала в метро по ночам, или снимала на неработающей ветке, или в какой-то части вагона в действующем поезде.
«Сердца бумеранг». Герой Александра Яценко в поисках смысла
Николаю Хомерики удалось превратить такую будничную вещь для миллионов людей как метро в сильную и глубокую метафору, которая, несомненно, обогатит картину современного российского кино.
Но это не единственное, что показалось нам любопытным в фильме, поэтому мы встретились с Николаем Хомерики сразу после просмотра и задали ему все вопросы, которые пришли нам на ум в зрительном зале.
Анастасия Примаченко
Почти все герои в современном российском авторском кино живут достаточно бездумно, не открываясь миру, не показывая своих чувств. Скажите, подобные «деревянные» образы нужны для создания какой-то художественной правды или вы считаете, что таков и есть современный человек?
Николай Хомерики
Даже не знаю. Я просто так вижу. Мне кажется, что это отображает реальность – с одной стороны внешнюю, с другой стороны мою, внутреннюю. Я бы не сказал, что это современный человек, конечно, каждый человек разный, но меня вот интересует именно такой герой. И потом, я бы не стал говорить, что это тенденция новой волны российской. Это касается всего мирового кинематографа, это началось ещё с Антониони и Бергмана. Там, на мой взгляд, такие же персонажи. А ощущение потерянности заключается в том, что невозможно понять, в чём смысл жизни.
Анастасия Примаченко
Но так ваш герой его особенно и не ищет, а если и ищет, то ничего так и не находит…
Николай Хомерики
А надо было, чтобы нашёл? Всё правильно – пусть зритель ищет смысл.
Анастасия Примаченко
То есть герои специально такие невыразительные, чтобы зритель, глядя на них, пробуждался?
Николай Хомерики
Да, чтобы у него началась внутренняя работа. К тому же, я не считаю, что мой герой не думает и не переживает. Просто он это не явно показывает, но это можно легко прочесть по его глазам.
Анастасия Примаченко
А вот в вашем фильме изображено метро – совершенно точный образ, причём определяющий всю структуру картины. Зачем он вам понадобился? Толпы людей каждый день спускаются под землю, ходят туда-сюда, куда-то едут, о чём-то думают… Вы часто ездите на метро?
Николай Хомерики
Да, у меня нет машины и я, в основном, на метро езжу. Так что, я довольно часто там бываю. Мне просто очень нравится эта фактура. Люди, когда едут в метро, существуют как бы между: не дома и не на работе. Они в пути. А, как известно, все мы путники в этой жизни. И мне хотелось снять людей вот именно в таком состоянии, где каждый наедине со своими мыслями. Состояние между чем-то и чем-то.
Анастасия Примаченко
Метро в последнее время стало пугающим. Все зачитываются книгой «Метро 2033» Дмитрия Глуховского, в производстве находится российский фильм-катастрофа «Метро» Антона Мегердычева? А для вас метрополитен является чем- то страшным, может быть, загадочным?
Николай Хомерики
Для меня - нет. Я отношусь к метро, как самому главному общественному транспорту, где люди проводят время в пути. Я и в фильме не старался делать его мистическим, наоборот, я хотел предельно реалистично его изобразить.
Анастасия Примаченко
Ваш новый фильм, в отличие от двух предыдущих - «Девять Семь Семь» и «Сказка про темноту», снимал другой оператор - Шандор Беркеши. Почему так получилось, вы не совпали по рабочим графикам с оператором Алишер Хамидходжаевым?
Николай Хомерики
Тут как-то всё вместе сложилось, сначала и, правда, дело было в графиках. А потом я стал думать, кто бы ещё мог это снять, и остановил свой выбор на Шандоре. При этом, с кем я буду снимать следующий фильм, я ещё не знаю. У каждого оператора есть свой рисунок. История сама подсказывает оператора. Для этого фильма мне нужна была статичная картинка, а Алишер больше любит ручную камеру. Это такие операторские пристрастия, они зависят от внутренней психофизики человека. Мне хотелось, чтобы в картине чувствовался аскетизм, чтобы фильм был снят так просто, как стакан воды. Чтобы казалось, будто время остановилось. Не было никаких сложнопостановочных кадров, движений.
Анастасия Примаченко
Рената Литвинова в вашем фильме выступает как приглашённая звезда, королева эпизода. Или, может, она дана как символ московской жизни или чего-то ещё?..
Николай Хомерики
Мне нужна была актриса на эксцентричную роль – гадалки. Я думал над этим, и, так как до этого я сам снимался в фильме Ренаты Литвиновой («Последняя сказки Риты», прим. автора), то тоже пригласил её на роль к себе в фильм, тем более, что она очень подходила.
Анастасия Примаченко
Скажите, а вот для чего в фильм вставлена сцена с женщиной в поезде, она показана, как эпизод, требующий сюжетного продолжения, но так и остаётся эпизодом. Да, она зеркально повторяет предыдущую сцену с участием женщины, но все равно, лично для меня, она осталась со знаком вопроса.
Николай Хомерики
Ну, здесь подсказкой может служить то, как главный герой и эта женщина друг на друга смотрят. Для меня это момент, когда два очень близких по духу человека встретились. Встретились два одиночества. Знаете, бывает такое, когда едешь-едешь и вдруг раз, с кем-то взглядом зацепился, и понимаешь, что без слов, но как будто поговорили.
Анастасия Примаченко
А вот вы часто выбираете героями работников социальных сфер, назовём их так – то милиционер, то машинист поезда. И это люди, чья профессия предполагает общение с другими людьми и которые в какой-то степени от них зависят.
Николай Хомерики
С одной стороны играет, а с другой стороны - для меня это непринципиально. Я отталкиваюсь от истории, а потом уже придумываю профессию для героя. Меня больше интересует среда, а чтобы быть поближе к ней, я выбираю герою соответствующую профессию. Мне было интересно метро – я выбрал машиниста, но он мог быть ремонтным рабочим.
