Наверное, оригинальное название фильма "Предрассветная молитва" показалось нашим прокатчикам слишком слюнявым - что тоже симптоматично. Но именно оно уравновешивало гнетущее эмоциональное наполнение картины, задавало проблески света в конце страшного пути, который проходит её герой. Молодой британский боксёр в Таиланде грешит наркотиками и попадает в тайскую тюрьму, где и пройдет свои "университеты", по жестокости не знающие на экране равных. Ближайшие аналоги картины Жан-Стефана Совера - "Полуночный экспресс" Алана Паркера (по фабуле) и "Сын Саула" Ласло Немеша (по художественному методу "глубокого погружения" в абсолютно расчеловеченную среду). Здесь всё беспросветно, камера только ручная, нестойкая, монтаж короткий и резкий, как хук, много кровавых ссадин и кровавой рвоты, на экране мешанина густо татуированных тел - люди живут и спят вповалку; динамики исторгают непонятную тайскую речь, которую нам не переводят: попавший в этот ад Билли языка не знает, а мы сейчас в его шкуре. Воздух тюрьмы пронизан насилием и нескончаемой физической болью».

Картина Совера скорее напоминает двухчасовой документальный фильм о тайских тюрьмах, в котором подробно показан быт заключенных и проблемы, с которыми они сталкиваются в повседневности. На первый взгляд довольно смелое решение отойти от сюжета и диалогов всего лишь скрывает банальное отсутствие истории. Весь хронометраж зритель вынужден ждать тот самый финальный бой, изредка прерываясь на жестокие сцены и морщась от их натурализма».

В фильме Совера поражает телесность ленты: крупные мазки крема сползают по лицу Мура перед боем; покрытые татуировками тайские спины постоянно лезут в кадр, норовя заслонить собой всё действие; кровь хлещет из горла главного героя в преддверии ответственного матча. Погружая зрителя в транс своей почти документальной реалистичностью, “Предрассветная молитва” хорошо вписывается в плеяду лучших современных тюремных картин, таких как, например, “От звонка до звонка” Дэвида Маккензи. Только когда из темноты с десяток ног и кулаков бесшумно обрушиваются на главного героя, прежде чем зажать его в углу возле тюремного писсуара, кажется, что смотришь не просто тюремную драму, а вполне себе настоящий хоррор».

Жан-Стефан и кинодраматурги могли пойти по пути наименьшего сопротивления, сотворив простенький боевик о свершениях на ринге – что-нибудь вроде “Кикбоксёра” /1989/, где Курт Слоун в исполнении Жана-Клода Ван Дамма тоже изучал искусство муай-тай. Британец раскрывается достойным спортсменом, демонстрирует упорство и силу духа, доказывая, что достоин впервые оказанной ему, иностранцу, чести. Поединки занимают не так много экранного времени, но сняты впечатляюще, жёстко, натуралистично. Драматизм усиливает полученная травма (разрыв селезёнки), что грозит серьёзными проблемами со здоровьем. Но он – не уходит! Иными словами, режиссёра (и актёра Джо Коула, прошедшего интенсивный курс тренировок) в первую очередь увлекает мотив внутреннего перерождения человека, принимающего случившееся как данность, как заслуженную расплату за вину, собирающего волю в кулак – и возносящегося над безрадостной обстановкой. Финальные кадры, когда одержавшему победу, но потерявшему сознание и доставленному в больницу арестанту удаётся воспользоваться ротозейством охраны и прогуляться по городским улицам, вдохнув полной грудью воздух свободы, воодушевляют. Вместе с тем Совер словно полемизирует с Аланом Паркером, поддержавшим Хэйса в стремлении вырваться наружу, хотя бы и ценой убийства. Именно возвращение за решётку стало для чемпиона по-настоящему смелым, мужским поступком. Только после этого он уже спокойно, не сгорая от стыда, смог встретиться с собственным отцом, роль которого настоящий Билли Мур не захотел доверять никому, исполнив лично».

“Бои без правил” — это прежде всего кино про боксёров, жанр, который с первых шагов отделил себя от прочего спортивного кино. Это кино не про апперкоты. Боксёрские фильмы всегда несут сверхзадачу, и бокс в них — метафора. Возможно, дело в том, что физическая форма боксера идеальна с точки зрения функциональности для мужчины в условиях выживания, а ринг — то место, где манёвренность и сила могут быть предъявлены с максимальной наглядностью. Боксёр — образец мужественности, выточенной под благополучное существование. А вот станет оно таковым или нет — это уже показатель здоровья общества, в которое этот образец помещен. Получается чистый опыт измерения общественного климата: вот вам идеальная единица, и если у нее что-то пойдёт не так, это что-то и обнаружит общественную проблему. В разные эпохи боксёрские фильмы служили росту энтузиазма (“Первая перчатка”) и рождали легендарных кинозвёзд (Берт Ланкастер дебютировал в кино в 33 года ролью боксёра в “Убийцах”), ставили знак равенства между карьерой и коррупцией (“Чемпион”) и выносили приговор системе, в которой старикам отводится положение клоунов (“Реквием по тяжеловесу”).

Участник Канн-2017, история, основанная на реальных событиях: живущего в Таиланде и выступающего на боксёрских поединках британца Билли Мура (Джо Коул) вяжет полиция, когда он находится под кайфом. Его отправляют за решётку — а всем, кто видел мини-сериал “Бангкок-Хилтон”, не надо объяснять, насколько бывают суровы тайские тюрьмы. Билли с помощью кулаков и знания боевого искусства муай-тай предстоит выжить в максимально агрессивной среде. Новый фильм Жан-Стефана Совера (“Джонни — Бешеный Пес”) — это “Полуночный экспресс” Алана Паркера на максималках. «Бои без правил» с документальной дотошностью (на роли уголовников были приглашены настоящие бывшие заключенные), характерной брутальностью и завораживающей медитативностью живописуют рождение нового человека в зверином ареале».