Чем болеет российская анимация и какими лекарствами её лечить — рассказывает директор «Суздальфеста» Александр Герасимов

— Александр Петрович, на ваш взгляд, какие основные боли сейчас в анимационной индустрии?

— Первая и, наверное, самая серьёзная проблема — это последствия изоляции России и наложенные санкции. Зарубежный рынок для нас практически схлопнулся, а ведь именно он приносил значительную часть доходов. Многие отечественные анимационные проекты изначально создавались с прицелом на внешний рынок, но сейчас их потенциал продаж значительно снизился. А в анимации без этого очень тяжело. Сейчас мы пытаемся быстро находить какие-то замены, выходить на новые рынки, но этот процесс требует времени — нужно налаживать контакты, ездить на анимационные рынки и тому подобное. Это годы работы.

Вторая проблема тоже связана с санкциями — это недоступность многих программ. Банально нет софта, на котором делаются мультфильмы. Но любая боль лечится. Например, у студии «Воронеж» есть мощное направление по созданию своих инструментов, и сейчас их наработки становятся особенно актуальными.

Ну и третья, постоянная боль — нехватка квалифицированных кадров. Из-за этого страдают темпы производства. Поскольку специалисты нужны уникальные — это ведь не просто научить человека чинить розетку (хотя и тут не всё просто) — должны быть и преподаватели соответствующие, способные подготовить необходимые кадры. А их априори мало.

— Вы сказали, что любая боль лечится. Появляются ли на рынке сейчас отечественные аналоги западного софта?

— Да, и это как раз то самое лекарство, которое мы сейчас все ищем и находим. Это уже упомянутая студия «Воронеж», у которой ещё до всех санкций был очень мощный отдел по разработке собственного софта, собственных плагинов и так далее. Они уже многие процессы замещают таким образом.

Сейчас многие активно используют открытые программы, например, такие как Krita, особенно в детской анимации. Чтобы не зависеть от иностранных разработчиков, у нас стали разрабатывать свой открытый софт. Например, на рынке уже есть разработки горно-алтайских специалистов.

Понятно, это вынужденная мера, но в этом есть и положительный момент: мы наконец-то начинаем развивать свои технологии, что очень важно. Это то самое импортозамещение.

— Какие победы в индустрии за последнее время вы ещё можете отметить?

— Во-первых, одна из самых главных побед заключается в том, что санкции, которые очень серьёзно ударили по многим секторам экономики, всё-таки в гораздо меньшей степени потрясли анимационную отрасль. Парадоксально, но производственные темпы не только не упали, а даже немножко выросли. Российские онлайн-платформы начали активнее закупать отечественный анимационный контент. Стали появляться телевизионные нишевые каналы. Благодаря санкциям, опять же, очистилась сетка эфира для наших фильмов и сериалов. То есть происходит процесс, схожий с тем, что происходит в киноиндустрии. Это хорошая тенденция.

Второй важный момент — рост числа учебных заведений, готовящих аниматоров. Ведь боль нехватки кадров этим и лечится. Это удивительно, но за последние годы стали появляться самые разные формы обучения анимации. Например, кафедра художников-аниматоров появилась в Строгановке (Российский государственный художественно-промышленный университет имени С. Г. Строганова — прим. Фильм Про) — это среднее специальное образование. В регионах открылись факультеты анимации в БФУ имени Канта в Калининграде, в институтах культуры Барнаула и Владивостока, а также в Ростове-на-Дону, Якутии — география подготовки кадров тем самым расширяется. Кроме того, появились частные школы и онлайн-курсы, такие как Merinov Animation School и Skvo School Лизы Скворцовой. Это очень важный шаг, потому что анимация нуждается в свежих кадрах, а эти учебные заведения готовят их в сжатом, компактном и интенсивном формате. Так что это точно одна из важных побед.

Ну и ещё одна победа — у нас не снизилось, а повысилось количество полнометражных анимационных фильмов. Пошла целая волна «совмещёнки» с игровым кино — «Чебурашка», «Смешарики», «Малышарики». И ещё много таких проектов в производстве. Это хорошая история. Тут и технологии достигли такого уровня, и ожидание общества подошло.

— Какое ваше личное открытие в мире анимации было за последний год?

— Самое яркое открытие — невероятное количество молодёжи и студентов, которое приехало в этом году на фестиваль. Минимум в полтора раза больше, чем в прошлом! Центр фестиваля забит битком, люди приезжают со всех концов России, даже автобусами. Например, из Барнаула приехало человек 15. Это здорово. Радостно осознавать, что у анимации есть мощный человеческий потенциал — молодёжь не просто интересуется, а горит этим делом, готова ехать через всю страну, чтобы три-четыре дня здесь потусоваться.

Во-вторых, можно заметить изменение в подходе к производству: всё больше продюсеров ищут короткие метры. Даже «Союзмультфильм» заявляет, что их интересуют проекты с хронометражом от одной до трёх минут. Причём речь идёт не о прескульной нише (дошкольники — прим. Фильм Про), которая раньше занимала 90% анимационного контента, а о более взрослом сегменте — от 7-9 лет и выше. Это непросто и рискованно, но процесс запущен. Такие проекты уже находятся в производстве, и скоро мы увидим их на экранах. Однако остаётся сложность с мерчендайзингом — попробуй-ка раскачай мерч на тинейджеров. Это должен быть культовый сериал.

— Как искусственный интеллект сегодня влияет на анимацию?

— Смотрите, точных систематизированных данных пока нет, потому что каждая студия и каждый специалист юзает ИИ по-своему, адаптируя его под конкретные задачи. Поэтому пока таких изменений не видно, чтобы результат был глобальный. Например, если сериал уже идёт несколько сезонов, вполне возможно, что в его производстве задействуют искусственный интеллект для оптимизации — где-то ИИ ускоряет процессы, где-то снижает затраты. Но это особо не афишируется. Знают об этом только те продюсеры, которые занимаются таким проектом.

Но вот так, чтобы появилось нечто принципиально новое, и все сказали: «О, это благодаря искусственному интеллекту!» — такого пока нет. Может быть, исключение — молодая и технологически продвинутая студия ITSALIVE. Там ребята с самого начала выстраивают весь процесс производства с активным использованием искусственного интеллекта. Они целенаправленно интегрируют ИИ в пайплайн (от англ. pipeline — это графическое представление этапов, задействованных в проекте разработки конкретного проекта — прим. Фильм Про), притачивая под каждый проект.

Но пока что я не заметил, чтобы все массово начали хвалиться по поводу ИИ в духе «а вот мы используем, мы используем!» То, что его применяют, это однозначно. Молодёжь, например, активно при помощи ИИ делает презентации, внедряет в курсовые и дипломные проекты. Но это всё пока в процессе освоения. Мне кажется, где-то через год уже можно будет говорить о конкретных кейсах более предметно.

— Вы говорите, что многие студии в открытую не рассказывают об использовании ИИ. Я заметила, что некоторые даже с гордостью говорят о том, что его не используют. Вчера, когда представляли «Невельского», создатели говорили, что не использовали искусственный интеллект, и зал аплодировал.

— Я понимаю, почему это происходит. Грубо говоря, использовать искусственный интеллект всё ещё считается моветоном. Вроде: «Что это вы, сами не можете сделать?» Искусственный интеллект — это однозначно дешевле. Но что касается творчества — работы художников, художника-постановщика, аниматоров — пока ИИ и близко не дотягивает. Всё равно чувствуется, что это бездушная история. Поэтому тех людей, которые с гордостью заявляют об отсутствии в их проектах ИИ, можно понять. С другой стороны, у них, видимо, есть бюджеты для того, чтобы так говорить.

— Какие ещё тренды вы замечаете в российской анимации?

— Взаимопроникновение с игровой индустрией. Начиная с использования игровых движков в создании сериалов и полных метров и заканчивая какими-то технологиями, которые уже отработаны в игровой индустрии. Взаимопроникновение с художественным кино, с игровыми фильмами. Ещё сериалы сейчас будут постепенно уходить в более взрослую аудиторию.

— Какой универсальный совет вы можете дать всем молодым ребятам, рискнувшим связать свою жизнь с анимацией?

— Анимация — это нелёгкий путь. Если у вас есть талант и желание — это классно, потому что без этих составляющих работать в этой индустрии смысла не имеет, так как великих денег здесь нет. Особенно если молодой аниматор принципиально хочет делать авторские фильмы. В этом случае придётся мучительно и судорожно искать на них деньги, или внедрять искусственный интеллект в то, что можно сделать без денег. Так выглядит первый путь.

Второй — индустриальный. Работать над сериалами, полнометражными фильмами, стать частью большой студии. Я не только режиссёров имею ввиду, а всех, кто участвует в создании фильмов. Это тоже нормально, многим это нравится. В любом случае и то, и другое — труд.

Мой главный совет таков — делать то, что тебе нравится. Учись и не бойся экспериментировать. Не опускай руки, даже если что-то не получается или на какой-то период приходится заняться работой, которая тебе не по душе. Главное — не сдаваться и продолжать искать свою нишу, то, что лучше всего у тебя получается.

ПОЛИНА СПИРИНА