«У нас была очень непокорная свинья»

— Как у вас появилась идея сценария?

— Замысел на эту тему вечно витает в голове, потому что жизнь, к сожалению, не бесконечная. Все мы, к сожалению, смертны. И, более того, даже если не говорить о смерти, мы все в жизни будем проходить расставание с самыми близкими людьми. Никто этого не лишится. Всё равно все когда-то простятся: или проводят своих близких, или уйдут первыми сами. И вот, собственно, эти герои попытались обмануть судьбу и предназначение, планировали уйти вдвоем и стать единственными, кому удастся не расставаться. Пытаясь не расставаться, герои проходят прямо классическое расставание, в прямом смысле этого слова.

— Вы написали сценарий много лет назад. Почему вы долго не приступали к съёмкам?

— Да, я даже не помню точно, как давно. Сценарий, который пишется просто так, по вдохновению, в студии, — на самом деле очень рискованная история. Потому что можно не найти на него финансирования, не найти продюсера, того, кто полюбит эту историю так же, как ты. У меня были попытки делать это кино с одним продюсером, но там, видимо, по финансовым вопросам всё это заглохло. Потом я пыталась обсуждать это кино с другим замечательным продюсером, но мы прикинули, что материально очень сложно финансировать этот фильм. Я подумала, что если второй раз ничего не удалось, то, значит, точно заглохло. А потом вот я познакомилась со Стасей (продюсером Станиславой Беретовой. — Здесь и далее в скобках прим. Фильм Про), она познакомила меня, соответственно, с [продюсером] Максимом Ухановым, со всей командой «СТВ Лаб». Они прочли, и они сказали, что им нравится. И я, уже ни во что не веря, решила попробовать, но думала, что денег нам никто не даст. Но мы получили финансирование в Минкульте.

— Как прошёл питчинг?

— Это было волнительно, но не так, как могло быть, потому что на сцену мы выходили с Сергеем Михайловичем Сельяновым. Он одним своим видом навевает спокойствие. Со мной вышли Сергей Михайлович, Максим Валентинович [Уханов], мы были втроём. Я только пыталась руками нащупать микрофон, который мне вложили в руки. Но я чувствовала себя защищённой. Это очень приятно. И, конечно, авторитет компании СТВ, что уж греха таить, сыграл свою роль.

— Локации в фильме довольно необычные и играют важную роль. Как вы их искали?

— На самом деле, когда мы начинали делать эту картину, был замысел действительно поверить, что эти люди могли бы жить в этом районе, ходить в такие заведения, проходить мимо вот такого храма и вести вот такую жизнь. То есть я хотела поверить в этих людей. Мы же все в неслучайных районах живем, да? Люди, которые живут в Выхино, отличаются от людей, которые живут в Новогиреево. Жители центра отличаются от людей из Марьиной Рощи. Твой ареал обитания накладывает на тебя определённые какие-то обязательства. И в самом начале картины, в подготовительном периоде, мы даже занимались такой ерундой, стыдно вспомнить: мы с художником и оператором просто блуждали по городу и искали, где бы наши герои могли жить. И нам всем в голову пришла Таганка с её кинотеатром «Иллюзион», со всеми маленькими переулочками.

Потом судорожно стали там искать бары, где бы они тусили, и тоже не могли ничего найти. Стали искать просто по отзывам, где тусят люди примерно такой формации. Нашли бар, который вообще называется «Интеллигенция». Он находится прямо рядом с театром СТИ (Студия театрального искусства). Мы зашли и увидели, что он прям ровно такой, как нужен. Дальше мы уже, ничего не изобретая, посмотрели, где в районе ближайший храм, чтобы герой не ушёл куда-то на противоположный конец Москвы, а, идя к дому, наткнулся на него.

Квартиру героев мы, понятное дело, полностью декорировали. Есть такой дом на проспекте Мира, там довольно много снимают. Наш художник Оля Осипова практически всё там снесла и с нуля построила. Сейчас я даже когда вижу этот объект в каких-то других проектах и говорю об этом, никто не верит, потому что он прям радикально отличается.

А дайнер, в котором он (Алексей, герой Михаила Тройника) встретил Луизу, был на Сретенском бульваре. Нам нужно было показать, что она из другого мира, из пластикового, к которому он не привык. Не из изощренного мира людей с тонким вкусом, с пониманием, с иронией, с постмодерном. Нет, вот прямо пластика.

— Что вам было необходимо показать через обстановку квартиры, в которой живут герои?

— К нам пришли блистательный художник-постановщик Оля Осипова и блистательный оператор-постановщик Шандор Беркеши. Мы вместе прочитали сценарий множество раз. Нам хотелось создать ощущение безвременья, застывшего времени, отсутствия дня и ночи. И вот эти цвета индиго, тёмно-синие, насыщенные оттенки, конечно, работают на эту историю.

— Как проходил кастинг?

— Он был мучительно долгий. С героиней, на самом деле, было, сложно, потому что было довольно много хороших актрис. И всё время думаешь: «Всё такое вкусное, кого же выбрать?» И они были очень разные. А с парнями, с героями, было сложно, потому что там было наоборот: в каждом чего-то не хватало. Кто-то блистательно делал, допустим, драматическую часть, часть рефлексии — ну не верилось в историю с Луизой. Думаешь «Да нет, я не поверю, что он сломя голову потеряет над собой контроль и побежит к ней».

А потом появился Миша (Михаил Тройник). И тоже это был не один день проб. Мы ходили много раз на одиночные пробы, на парные с разными партнёршами. Ну и потом, конечно, мы представили несколько вариантов, показали их продюсерам. Нас попросили сделать пробы интерьерные, в костюмах, чего обычно не делается. Мы их провели — это был практически полноценный съёмочный день. И после этого решили, что да: вот всё-таки Женя (Евгения Крегжде), Миша. Ну, а Дашу (Дарью Квасову, исполнительницу роли Луизы) как-то легко утвердили. Она всем сразу понравилась.

— Были ли какие-то сложности на самих съёмках?

— У нас была очень непокорная свинья, которая не хотела ни ложиться, ни вставать. Ничего эта свинья не хотела, хотя она умная, прекрасная, дрессированная. Но когда вокруг все люди говорят: «Свинья, ложись, свинья, вставай, потому что солнце садится», свинья этого не понимает и нервничает. Но её все очень любили.

Ну и потом, мы снимали весной, представьте погоду. Сцену, когда они перебегают дорогу, мы должны были снять практически с одного дубля, потому что ливанул дождь. Мы стояли все под крышей храма, возле которого он (Алексей, герой Михаила Тройника) потом стоял, и думали, когда же он закончится. А дождь не заканчивался.

— Как проходил монтажный период?

— У этой картины два режиссёра монтажа: Юрий Трофимов и Сергей Бейсеу. Юрий Трофимов мой постоянный режиссёр монтажа, с которым я всё время работаю. Мы с ним сидели, он сложил свою версию картины, как любой режиссёр монтажа делает. Он живёт в Коломне, поэтому приезжал с ноутом, с программой к нам домой, ночевал у нас, мы сидели монтировали.

Потом показали продюсерам, а продюсеры сказали, что им хочется что-то поменять по форме. Не внутри сцен, а сделать другой взгляд на историю. И предложили Сергея Бейсеу, с которым я совершенно не была знакома, зная только то, что он монтирует все блокбастеры для СТВ.

Я, естественно, немедленно скуксилась. Как это так: моё прекрасное кино — и режиссёр [монтажа] блокбастеров? Но Сергей подошёл к этому неожиданно нежно, трепетно. И он сделал какие-то очень точные вещи в монтаже. Глобальные точные вещи. Благодаря ему стал объёмным и крутым образ героя Миши. Я ему страшно благодарна. При этом он не полез в тактику, он не полез внутрь сцен, и работа Юрия поэтому тоже осталась. Я благодарна им обоим, люблю их как братьев.

— Как вообще вы собирали команду?

— С Шандором мы снимали вместе сериал «Частица вселенной». У нас был большой опыт, когда мы могли друг к другу притереться, поругаться, помириться и так далее. Когда нарисовалась эта картина, я уже знала, что я хочу пригласить его.

Проблемы всегда с художниками-постановщиками, потому что их большой дефицит, особенно когда надо быстро кого-то найти. Мне посоветовали Ольгу Осипову, которая делала «Простые вещи» для [Алексея] Попогребского, но потом у неё был какой-то перерыв в карьере невнятный. Я сразу начала настораживаться, но выяснилось, что она мама, у неё дети.

Художника по костюмам Катю Химичеву мне предложили продюсеры. Шандор её тоже знал — они вместе работали. Пришла Катя, очень скромный человек. И, естественно, скромный человек сначала не производит какого-то ошеломительного впечатления. А потом она показала фото своей выставки в Доме кино. Я смотрю, а там прям Венеция, Биеннале… Она прямо делает, шьёт, расписывает… Это была такая большая удача.

ВНИМАНИЕ! ОТВЕТ НА СЛЕДУЮЩИЙ ВОПРОС СОДЕРЖИТ СПОЙЛЕР ФИНАЛА ФИЛЬМА!

— Как вы думаете, что зритель вашего фильма может понять для себя после просмотра?

— Я просто буду радоваться, если люди немножко и посмеются, немножко и посмотрят на свои отношения, немножко и подумают, что из любой самой «трубы» всегда есть выход. Хэппи-энд был с самого начала моей принципиальной позицией, и не с фигой в кармане — то ли она умерла, то ли нет. Нет, она не умерла. Она жива, она вылечилась. Это не фантазии и не сон. Я бы хотела такой выход для себя как для человека и для себя как для зрителя. Я не хочу показаться сложнее, умнее или фестивальнее, чем я есть. Я хотела, чтобы всё закончилось хорошо.

— Какой совет вы можете дать начинающему режиссёру?

— Собирать хорошую команду. Начинайте с крутого оператора. Мой мастер и учитель Алла Ильинична Сурикова на одном из первых занятий, когда мы учились, сказала: «Кино может снять лошадь, если не будет махать хвостом перед камерой». И в общем-то в этом, конечно, есть частичка правды.

Кино делает команда. Артистов можно уговаривать на интересную историю. Нашёл, зацепился за хорошего оператора — он подскажет художника какого-то, с которым работал. Верьте, это их департамент. В первом кино доверяйте.
При этом нельзя слишком слепо довериться всем или позволить кому-либо вместо тебя принимать решение. Это прямо нельзя. Не обязательно кричать, хлопать рукой по столу или говорить «Я здесь главный!», особенно если ты не уверен и действительно ошибаешься. Но если почувствуешь, что запахло жареным и кто-либо принимает за тебя решения, собирай волю в кулак. Это твоё кино, и в финале ты будешь отвечать за результат.