Фёдор Бондарчук про «Вторжение»: «Всё, что передовое есть, мы нашли и сняли»

Безусловно, это другой фильм. Это не продолжение «Притяжения». Фильм вселенной «Притяжения». Но фильм самостоятельный. Можно не смотреть «Притяжение», можно посмотреть «Вторжение», и если тебя заинтересует эта история, заинтересуют эти характеры, эти ситуация, то тогда, может быть, если ты не смотрел «Притяжение», ты посмотришь его, может быть как приквел.

Ключики у меня и больше ни у кого. Скажем так: не у меня, а у нас. У нас же за это время оскаровские академики и Оскар-уиннеры появились. Арман Яхин, глава студии Main Road Post, с которым я всю жизнь все свои картины делал. С другой стороны, Оскар-уиннер Дейв Вайтхед делал и продолжает делать нам весь саунд-дизайн. Мы выходили, он параллельно выходил с «Прибытием», сейчас он делает с Вильнёвом «Дюну». Я не люблю все эти истории про то, что кино — искусство коллективное. Всё это ерунда. Отвечает за всё один человек — режиссёр. А продюсеры, когда получают успех, говорят, это продюсерское решение, здорово мы вывели маркетингово картину, как здорово мы построили рекламную кампанию. Ну, режиссёр — да, в принципе можем поменять. Но во «Вторжении» вынужден признать, что это коллективная ответственность.

Да, у нас большая часть Москвы, центр Москвы, затоплена. И всё это происходит под водой, наши герои действуют под водой, между зданиями, которые мы встречаем каждый день, в общественном транспорте, наблюдая за улицами нашего большого любимого красивого города, но всё это происходит под водой. Что происходит с нашими героями, что происходит в третьем акте, как происходит вторжение, не хочу рассказывать, не могу рассказывать. Раздолье для Дейва Уайтхеда? Вот наблюдать за ним (если поставить камеры в его студии) — это отдельный, наполненный фантастической энергией материал о том, как он создавал вселенную «Притяжения», имея тему воды.

Я в первый раз собрал всё, что создала отечественная промышленность. Всё, что выпущено и даже концепт-разработки. Например, концепт электромобиля, который сделан на ГАЗе. Горьковском Автомобильном Заводе. Вот я увидел такой концепт-шаттл и сказал: «А он вообще существует? Он выглядит роскошно, а ещё и ездит. Можно его снять? Да, можно снять. От этого до каких-то электрических военных скутеров. За эти три года даже детали военной формы, амуниции специальной уже изменились. Это выглядит всё очень кинематографично, это всё близко той истории, которую мы рассказываем. Это немножко завтра. Это действительно есть. Я говорю: «Давайте снимать это. Не надо конструировать, придумывать это, если есть — снимем. Аурус, кортеж военный (не президентский), вы же выпускаете его? Всё, через некоторое время его можно будет купить в магазине. Не всем (дорогая штука). Давайте снимем. Аурус? Русская машина? Дорогая, красивая?». И так вот со всем. Всё, что передовое есть, мы нашли и сняли.

Изменился сильно герой Саши Петрова — Артём. Финал истории, которая произошла три года назад, мы все помним. Это и была точка его изменения. Как он изменился, я этим дорожу. Зритель его ещё таким не видел, Сашу Петрова таким ещё не видел. Почему это произошло, как это произошло, причинно-следственная связь — всё это было оговорено, придумано. Он предложил, как его герой может продолжить свою жизнь. Это было ни на что не похоже. Ира Старшенбаум, героиня — я не могу её разделять с её отцом, с Олегом Евгеньевичем Меньшиковым. Их линия стала больше. Олега Евгеньевича стало больше в картине. Вот их взаимоотношения, дочери и отца, совершенно другого характера. И у нас, конечно, Юра Борисов, новый герой. Моё просто открытие. Фантастический для меня загадочный, неизведанный. Вот тоже с такой глубиной. Там только работать и работать. Юра, а дай ещё что-нибудь? А как он может по-другому меняться? Нет, не может. Потому что он носит форму, он офицер. Он провёл огромное количество времени, со спецназовцами. Приехал, пожил, потрогал. Вот о ком ещё? Риналь изменился. Риналю, наверное, тяжелее всех было. Тогда было много пантимом. Он очень пластичный артист. Спросите его про Ингибарова. Ингибаров — это великий наш клоун и он очень пластичный, он всё через движения делает. Здесь текста огромное количество. Он объясняет, он убеждает, он рассказывает. Это совершенно другой герой. А сейчас я могу привести в пример слова персонажа Петрова: «Поздравляю, Харитон, теперь ты стал человеком». Где это происходило, я не буду рассказывать. Но, наверное, Риналю пришлось сложнее всех.