Дмитрий Сосновский («Российская газета»):
Фильм “Красивый мальчик”, в целом похожий на бесчисленные наркодрамы, отличает то, что он предлагает взглянуть на трагедию со стороны, делая главным героем не самого торчка, а пытающегося его вытащить из трясины родственника. Дэвид суетится, бегает по специалистам, устраивает Ника на лечение и терапию, периодически погружаясь в воспоминания о том, “каким он парнем был”, явленные в щедро рассыпанных флэшбэках. Отчаявшись, Шефф-старший даже лично пробует порошок, на который сын променял блестящие перспективы - чего ради кровиночки не сделаешь, как сказал бы Рэнди Марш. Ник тем временем завязывает, срывается, снова завязывает и опять срывается, клянчит деньги, ворует у младшего брата, истерит и хамит, гуляет обдолбанным под медитативные ритмы Sigur Rós, вляпывается в истории».
Ася Заболоцкая (Фильм.Ру):
Песня Beautiful Boy Джона Леннона звучит в импровизации отца и сына, тем самым отвечая на вопрос о смысле названия фильма и как это связано с историей. Своеобразный песенный набор слов является точкой зрения самого Дэвида на то, как он воспринимает своего ребёнка и его окружающий мир. Контрастом преподносится другой текст — фрагменты из поэмы Чарльза Буковски Let It Enfold You, раскрывающие сломанный мир подростка. Две непохожие реальности, которые не могут найти способы пересечения или хотя бы границу между собой, чтобы, стоя на её разных концах, смотреть издалека друг на друга».
Трейлер фильма «Красивый мальчик»
Татьяна Шорохова (КиноПоиск):
Карелл мог бы сыграть суетливого и нервозного человека, но его Дэвид удивительно спокоен и рассудителен даже в самых непростых ситуациях. Он не теряет самообладания (ну, может, пару раз) и кажется полной противоположностью яркого и эмоционального Ника. Шаламе доказывает, что все похвалы, полученные им после “Назови меня своим именем”, были вовсе не авансом. Так что номинация на “Оскар” за роль второго плана ему гарантирована. Но, если честно, хотелось бы, чтобы киноакадемики заметили и Карелла».
Мария Кувшинова (КиноАфиша):
В “Красивом мальчике” почти нет событий; мы заранее знаем, что не будет и трагедии, что оба героя выживут, и этот фильм — экранизация скорее переживаний и чувств. Ван Грунингена всегда интересовала семья — одновременно хрупкая и устойчивая структура — перед лицом испытаний (в “Разомкнутом круге” пара переживала тяжелую болезнь маленькой дочери). Он никогда не стеснялся для создания настроения использовать музыку, много музыки — и отдельные эпизоды картины напоминают музыкальное видео, в котором три минуты звучания мелодии отмеряют несколько месяцев или лет. Когда-то, двадцать пять лет назад режиссёры датской “Догмы” во главе с Ларсом фон Триером провозгласили саундтрек средством манипуляции. Но ван Грунинген знает, что наши воспоминания синхронизированы с запахами и звуками, и что музыка может рассказать о происходящем с человеком больше, чем драматургические ходы и диалоговые листы. Но причины, по которым благополучный, талантливый, любимый отцом, красивый мальчик начал употреблять наркотики так и остаются не проговоренными, неясными для окружающих и зрителя, и это привносит в фильм — добротный и хорошо сыгранный “оскаровский материал” — едва уловимый элемент хоррора, создаёт ощущение почвы, уходящей из-под ног».
