Теперь, оглядываясь назад, я не понимаю, почему мне понадобилось столько времени на принятие этого решения. Да, было страшно. Но я всегда говорю, что существует такой страх, когда ты не можешь даже сдвинуться с чёртового места, а только стоишь и думаешь: «Ладно, что мы делаем? Это недостаточно хорошо». А затем ты начинаешь погружаться всё глубже и глубже. Я обожаю подобный страх. Он направляет нас, заставляет работать упорнее.

Мне кажется, в этих фильмах нам очень часто представляют лишь упрощённые, плоские архетипы, тем самым позволяя зрителю дистанцироваться от персонажа. Прямо как в реальной жизни, когда на кого-то легко повесить ярлык «зло» и сказать таким образом: «Что ж, я не такой».

Тем не менее мы все виновны. Мы все согрешили. И я подумал, вот есть этот фильм, эти персонажи, где зрителю придётся непросто. Иногда они почувствуют связь с ним, начнут сопереживать ему, но в другие моменты он должен будет вызвать у аудитории отвращение. И мне нравится идея бросать зрителю вызов, испытывать на прочность и себя самого в исследовании этого персонажа. В принципе в фильмах такие герои попадаются нечасто, и тем более в супергеройском жанре.

Я скажу вам одну вещь: я готов поработать с Хоакином в любой день недели. Над любым проектом. Он один такой. Если он захочет сняться [в сиквеле], если люди придут на наш фильм, а после этого Warner Bros. скажут нам: «Знаете что? Если бы вы, ребята, смогли что-то ещё придумать...». То, думаю, мы сумели бы выдать нечто довольно крутое.