Константин Юрьевич просто гениальный артист, потому что когда он был вне площадки, я мог с ним спокойно общаться, мы могли болтать, он меня журил как-то, гладил по головке, и всё это было. Как только он входил в кадр, он становился папой, и относиться к нему нужно было с пиететом, с уважением и на вы. Это было полное погружение в кино, в образы и Константин Юрьевич преподнёс колоссальный урок актёрского мастерства для меня».

Однозначно это вызов: и самому себе, и, наверное, чуть-чуть коллегам. Потому что на такие большие дистанции очень сложно заходить. В кино существуют сцены в одиночку, но всё-таки они длятся не так долго. Здесь большая история, и удержать внимание очень сложно, и, конечно, симпатичный изначально сценарий и очень не хотелось, я не скажу, что он идеальный был, но очень не хотелось отдавать кому-то его».

На «Кинотавре» ещё прошлом, ещё с фильмом «Класс коррекции» я вдруг поняла, что просто когда мне было тридцать лет, мой режиссёр ещё не родился. Большое спасибо родителям Ивана И. Твердовского за то, что они подумали о моей судьбе и родили такого чудесного Ивана».

Сегодня очень важно вернуться к зрителю. Потому что даже самый классный арт-хаус без зрителей будет мёртв. Мёртв сначала в эмоциональном плане, потому что он никому не будет нужен, а потом и в физическом, потому что просто не будет возможности производить кино, это затратная история. Мне кажется, очень важно сегодня поддерживать картины, которые находятся на стыке. Они, с одной стороны, ищут новый язык, используют новые приёмы, они талантливы, они азартны и при этом они не говорят в пустоте, они обращаются к зрительской аудитории».