В своём режиссёрском дебюте Идов вдумчив, кропотлив и старателен, он по роду основной профессии наделён редким в нашем кино талантом — рассказывания историй. А режиссёрская мускулатура нарастёт, если он будет заниматься смежной профессией».

„Юморист“ — портрет эпохи, написанный мягким круглым почерком. Полеты не во сне и наяву, а в безвоздушном пространстве, в плену у невесомости, где томятся такие далекие, почти нереальные советские космонавты, с одним из которых в центральной сцене фильма беседует главный герой. Здесь все тщательно отполировано, но не для того, чтобы не возникало лишних вопросов, а потому, что таково свойство идовской драматургии — очень, кстати говоря, современной, — взыскующей комфорта даже в обстоятельствах, к комфорту вроде бы не располагающих».

У зрителя, который готовится к просмотру этого фильма (а у картины большой рейтинг ожидаемости), есть опасность наткнуться на два подводных камня. Первое — он, скорее всего, будет ждать большого количества хохм и прибауток. Они есть. Но комедийного посыла в фильме меньше, чем трагического. Жанр этой работы можно определить как модное сейчас драмеди — драматическая комедия. Что важно — шутки в фильме не сегодняшние, которыми — увы — изобилуют многие телепрограммы, фильмы и эстрадные выступления — плоские и ниже пояса. Идов попытался показать на экране интеллигентный юмор, который начался в 60-х и еще остался в 80-х годах „советского периода“, когда и происходят события фильма».

Главная тема „Юмориста“ — художник и власть, — которую Михаил Идов, известный писатель и сценарист, сюжетно заявляет в режиссерском дебюте в ее советском варианте».

„Юморист“ не занимается расследованием советской юмористической эстрады (хотя было бы интересно посмотреть такое кино), ему интереснее показать, что происходит с человеком, когда его жизнь сложилась не так, как того хотелось. Оставляя грустное послевкусие, фильм не кажется тяжёлой и невыносимой драмой. Помогает в этом камера чешского оператора Александра Суркала, который пишет историю Аркадьева в мягких и чуть приглушённых, но не обесцвеченных тонах; музыка Дэйва Мэйсона и сценарий Идова и его жены Лили — ироничный, с массой отсылок к поп-культуре (признаться, читать английские субтитры было особенно интересно)».