Мой герой – лейтенант военно-морского флота. У него есть жена и маленький ребёнок, и у него болит душа, потому что он не может связаться со своими близкими: они спрятались в одном из бомбоубежищ в Сан-Франциско. Он тоже боится и тоже хочет жить, но чувство ответственности за свою семью ведёт Форда навстречу опасности».

В детстве я был большим поклонником Годзиллы. У меня был набор тематических игрушек, и я устраивал между ними «войнушку». Мне кажется, Годзилла олицетворяет саму природу, которая периодически устраивает человечеству встряски, чтобы выработать в нём новые механизмы выживания в стрессовых ситуациях».

Годзилла – как стихийное бедствие: ураган или цунами. И люди испытывают перед ней тот же страх, что и перед гигантской волной или сумасшедшим потоком ветра, обрушившимся с небес. Да, сюжет фильма фантастичен, но герои в нём ведут себя совершенно естественно. У них нет сверхспособностей, как у Супермена: им остаётся молиться и верить в лучшее».

Когда снимаешь за копейки, то в этом есть и плюсы, и минусы. В твоей команде всего четыре человека, зато работа идёт быстрее: оперативнее выстраиваются планы, мизансцены, и можно режиссировать на ходу. Но при этом в кармане звенят десять долларов, и ты не можешь дать своей фантазии развернуться на полную. А когда у тебя высокий бюджет – получается наоборот: всё, что было простым, становится сложным. Теперь твоя команда – не четыре человека, а четыреста, зато в кармане – миллионы долларов, и ты можешь позволить себе всё, что угодно».

Было смешно, что съёмочная площадка с декорациями разрушений напоминала комнату ужасов. На самом деле, работалось легко и с радостью. Я был окружён талантливыми людьми, генерировавшими идеи, прекрасными актёрами, никто из которых не тянул на себя одеяло. И режиссёр Гарет Эдвардс – простой парень, без налёта «звёздной» болезни. В этом заключался парадокс: я работал среди руин и обломков, манекенов погибших людей, но мне хотелось возвращаться в эту атмосферу и к этой команде».