Александр Сокуров: «Нет никакого дьявола, всё - в человеке!»

Сценарий к "Фаусту" писал Юрий Николаевич Арабов, с которым мы работаем много лет, в том числе и над этой тетралогией. Он работает не только со мной, но и с другими режиссёрами. Сложилось так. Сначала был написан литературный сценарий - это интересная, серьёзная работа. А затем уже началась адаптация к немецкому языку, и это был тоже очень серьёзный и сложный процесс, который мы сделали вместе с блестящим литератором и переводчиком Мариной Кореневой. Она сотрудник Пушкинского дома в Петербурге.

Мы смогли сделать эту адаптацию к языку. Причеём, стали быстро понимать, что многое надо менять, потому что природа характеров другая, природа текстов другая, природа диалогов тоже становится другой. Часто мы были вынуждены обращаться уже прямо к текстам Гёте. И поэтому как-то всё стало жёстче, острее, и, на мой взгляд, появилось что-то такое... м-м-м истинное.

Что вы, я в этот диалог не вступал. Я осторожно читал то, что написал Гёте, это надо прямо сказать. Ведь сюжет нашей картины, в принципе, исчерпывает всё произведение, всего «Фауста». При этом сюжет очень ограничен первой частью, потому что экономически невозможно в условиях нашей небольшой сметы (передать весь сюжет "Фауста" Гёте - прим. ред.). Очень тяжело это сделать. По сути, в общем, это и не надо. Всё же, хочу сказать, что это не вполне экранизация Гёте. Это четвёртая часть тетралогии, история, которая связана в этом смысле с гуманитарной проблемой именно нашего времени, а не XIX века.

Оказывается, что написанное человеком такого масштаба не исчерпывается девятнадцатым, двадцатым, двадцать первым веком... Думаю, не исчерпывается и двадцать веком, до тех пор, пока не будет нанесён какой-то окончательный удар по литературе, пока европейская цивилизация не уничтожит собственную литературу. До того времени Гёте и его «Фауст» будет, конечно, произведением номер один. Для европейской цивилизации это фундаментальная вещь и как форма, и как содержание, и как изысканная эстетика.

Нет, такого соблазна у нас не было. А заканчиваем мы «Фаустом», потому что только сейчас возникли объективные возможности получить средства, необходимые для такой огромной исторической работы. Их, конечно, было недостаточно. Но, тем не менее, мы их получили. Это наш Фонд поддержки средств массовой информации, петербуржский. Олег Константинович Руднов. И уже на последнем этапе нам оказал содействие - неполное, но всё же - наш Кинофонд.

Это своеобразное кольцо, у этой истории с тетралогией не прямая линия. Можно было начать с «Фауста», а можно было им закончить. Если были бы средства, можно было им начинать. Но все остальные картины на порядок дешевле, чем эта. То, что мы закончили «Фаустом», - это просто экономика. Мы понимаем, что «Фауст» - это фундамент культуры, литературы, европейской цивилизации. Если это фундамент - в нём заложено всё, на чём она стоит. Мысли, литература. Может быть, наш Достоевский - это тоже что-то из «Фауста». Понимаете?

Они не наследники, они естественное продолжение или развитие - результат. В конце концов, они иногда существуют, даже не зная, что существовал «Фауст». Я не думаю, что Ленин как-то особо углублялся в эту проблематику. Не думаю, что и Хирохито сильно читал и размышлял о «Фаусте».

То, что Гитлер любил эти вещи, всю эту эстетику, и именно на ней стояло многое в идеологии нацизма, правда. Но эта связь такая формальная. Для кого-то может стать фундаментальным произведением и Толстой, он тоже может стать основанием для национализма. А Достоевский может стать в определенных обстоятельствах основанием для настроений против евреев.

Нет. Всё есть в человеке, ничего нет за пределами человека. Вся ответственность в человеке, все беды в человеке. Нет никакого дьявола, все совершается руками человека. И люди должны обратить внимание, что нет той - нижней - границы (она ещё не определена), куда бы не мог пасть человек. Вот мы знаем, куда дьявол не может проникнуть. Условного говоря, мы знаем, что там - наверху. Но что там - внизу? Туда, так низко, только человек падает. Мы не знаем. Это предложение людям об этом подумать. Всё в их руках на самом деле.