Сергей Сычёв («Кинопоиск»)
Битоков придумал несколько неожиданных решений для конфликта, и повествование он строит на постоянной опасной игре со зрителем: то топор к голове персонажа приставит, то горную речку покажет с такого опасного ракурса, что ты как будто сам вот-вот упадёшь на острые прибрежные камни прямо из кресла. А уж когда отец становится калекой, сразу ясно: коготок увяз — всей птичке пропасть».
Клара Хоменко (Time Out)
Непонимание языка, невозможность договориться — центральная тема „Глубоких рек“. Даже зритель воспринимает героев как непонятных чужаков в силу образа жизни и особенностей менталитета. Появление Младшего, который возвращается домой из города, кажется своего рода отдушиной: уж он-то, молодой горожанин, говорящий наконец-то по-русски, должен быть „своим“. Однако на его фоне злой Бес и добродушный Муха только набирают очки. Семейные отношения, явно далёкие от пасторальных, выглядят и мучительными, и искренними одновременно, а ощущение катастрофы накатывает волной, поскольку не принимая чужих — здесь не принимают и своих. Финал закономерен: так в последнем акте пьесы обязательно стреляет ружьё, висящее на стене. И все-таки выглядит оборванным».
Трейлер фильма «Глубокие реки»
Ксения Реутова («Частный корреспондент»)
Если в начале фильма национальным колоритом ещё можно было очароваться, то появление юного героя сразу расставляет все по своим местам: в этих краях не умеют слушать, не умеют выражать чувства, не умеют рефлексировать, а любую слабость и любую инаковость воспринимают как повод применить силу. Здесь, как и у Балагова, есть пронзительная сцена с со слишком тесными семейными объятиями: такая родня удушает, жить с ней рядом невозможно».
Сергей Фишман (GQ)
«Режиссер Битоков в своём дебюте создаёт какой-то удивительно убедительный мир, за которым просто очень интересно наблюдать: за жизнью, за тем, как они валят лес, как обедают, как дерутся. „Глубокие реки“ проникнуты искренней любовью и уважением к кавказской семье, к этому заповеднику настоящих ценностей (безо всякой иронии), но к финалу мы понимаем, что перед нами вымирающий вид. Не потому, что его победит город — город здесь подчёркнуто слаб, а потому, что в сегодняшнем мире так жить уже нельзя, такая форма существования обречена на самоуничтожение. А вот как жить с этим пониманием, тоже не очень понятно — по крайней мере, режиссёр ответа на этот вопрос не даёт. Может быть, это и к лучшему».
